Ромео должен повзрослеть

Один из парней обернулся было, но Генка дернул его за рукав.

Анна смотрела на окровавленного и лохматого Дрона. Тот наконец встал на ноги, слегка пошатываясь. Вид у него был злющий и ужасающий: под глазом черный фингал, губы и нос разбиты, на лбу ссадина.

– Кто вас просил сюда припереться? – надвинулся он на Анну. – Это вообще не ваше дело!

– А чье это дело?

– Мое, – грубо рявкнул Сашка.

Анна почувствовала, как ее щеки вспыхнули от гнева. Да как он смеет с ней так разговаривать? Кто он вообще такой?

– Ты дурак, Дрон, – звенящим от злости голосом сказала Анна.

Первый раз она назвала его не по имени, а этой дурацкой колледжной кликухой. Не нарочно, само получилось.

– Ты дурак, – повторила она и хотела спрятать деньги обратно в сумку.

– Сама вы дура! Только дура будет за мужика платить!

Анна замерла как вкопанная. Она не ослышалась, это он ее дурой назвал?

– Ты вообще с кем говоришь? – заорала Анна, так, что у нее мгновенно заболел висок.

– С вами и говорю, – тоже заорал Сашка.

Идущие вдалеке Козюля и пацаны обернулись, с удивлением поглядели на них и двинулись дальше.

– Дура, говоришь? – Анна сделала шаг навстречу Дрону и приблизилась к нему почти вплотную. Она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала запах крови и пота.

– Ага. Дура. – Он смотрел на нее сверху вниз и шмыгал носом, из которого бежали алые струйки.

– Ладно тогда. Тогда вот! – Не успел Дрон шевельнуться, Анна подбежала к огромному мусорному баку, стоявшему рядом, и с размаху кинула в него деньги.

– Ох… – выдохнул Дрон.

– Пошел ты к черту, Дрон, – уже тише сказала Анна.

Он молчал. Анна зачерпнула пригоршню снега.

– На, лицо умой. Кровь остановится.

Сашка послушно взял снег из ее рук. Он прикладывал его горстями к носу и губам, снег тут же становился красным, Дрон кидал его себе под ноги. Кровь действительно скоро утихла. Сашка последний раз сплюнул тягучую алую слюну и в изнеможении сел в сугроб.

– Анна Анатольевна, простите меня, не сердитесь. Я самый настоящий козел.

– Да нет, это ты прости. – Анна присела рядом на корточки, осторожно провела ладонью по его мокрому лбу. – Наверное, не надо было мне про деньги.

– Если бы не вы, они бы меня еще не так отделали. – Дрон прикрыл глаза и стих, балдея от прикосновений Аниной руки.

– Поехали, я тебя в травмпункт отвезу.

– Зачем? Все заживет как на собаке. Вот, мне уже гораздо легче. – Дрон явно намекал на то, чтобы Анна не убирала руку.

– Не валяй дурака, Саша, поехали. Тебе, может, швы наложить нужно. – Анна сняла руку со лба Дрона и легонько потормошила его. – Подняться можешь?

– Э, а деньги? – Дрон проворно вскочил, будто и не били его только что нещадно. – Деньги-то в мусорке! Надо их достать оттуда. Я сейчас! – Он ловко увернулся от Анны, пытающейся схватить его за рукав, и поковылял к баку. – Ох, ну и запах! Хорошо, что нос кровью забит, а то бы не вынес этой вони. – Сашка подтянулся и пошарил в баке рукой. – Черт, они там по всей помойке рассыпались. Анна Анатольевна, ну кто так бросает! – с этими словами он полез в бак и стал рыться в нем, как заправский мусорщик.

Анна стояла и смотрела, как Дрон собирает одну бумажку за другой, бережно отряхивая и разглаживая.

– Сколько там было? – спросил он у нее.

– Пятьдесят.

– Еще не все. – Дрон, согнувшись в три погибели, продолжил обшаривать помойку. Наконец он достал последнюю купюру, аккуратно отлепил прилипшую к ней бумажку, пересчитал всю пачку и удовлетворенно кивнул: – Ровно полтос. Надо вам на балкон положить, чтобы запах выветрился. – Дрон оглядел свои руки, выпачканные в грязи, и вопросительно посмотрел на Анну: – У вас салфетка какая-нибудь есть?

– В машине. Принести?

– А, ладно, сойдет. – Он обтер руки о бумажный листок, скомкал его и вылез из бака.

– Все, поехали, – Анна решительно ухватила Дрона за куртку. Он не сопротивлялся.

Вдвоем они доковыляли до машины.

– Только не в травмпункт, – взмолился Сашка.

– Тогда домой?

– К вам. Вы же сами сказали, что надо раны обработать.

Анна не выдержала и улыбнулась.

– Какой ты настырный, Дрон. Настырный и нахальный.

– А вы меня теперь всегда так будете называть? Это непедагогично. – Он тоже улыбался, правда улыбка получалась кривой из-за разбитой губы.

– Как хочу, так и называю.

Анна выжала сцепление. Она совсем позабыла о том, что обещала вернуться в колледж, и вспомнила об этом лишь сейчас. Но было уже поздно. Ладно, если что – скажет, что ее задержал Дроздов. Авось никто не станет проверять.

Они приехали к Анне домой, и она тщательно промыла все Сашкины раны и ссадины, обильно залив их перекисью.

– Как получилось, что ты должен этому упырю столько денег? – спросила она Дрона, вольготно развалившегося в кресле со стаканом чая в руке.

– Матери нужно было срочно зубы вставить. А отец денег не дал. Я и одолжил у него.

– Как его?

– Козюля. Он всем в долг дает. А потом на счетчик ставит. Я на него уже два месяца горбачусь, а все без толку, только проценты покрываю.

– Отдай ему мои деньги. Будешь должен мне. Это лучше, чем с уголовником связываться, – предложила Анна. – И вообще, мог бы сказать, вместе бы что-нибудь придумали.