Ромео должен повзрослеть

И вдруг случилось чудо – Зойка забеременела. Она дышать боялась от счастья и страха. Долго скрывала от Бориса – вдруг ошибка. Наконец призналась. Тот был на седьмом небе. Наступил у них медовый месяц, Боря бросил пить, на жену только что не молился. Устроился на вторую работу, чтобы денег в доме было побольше. Зойка исправно ходила в консультацию и расцветала день ото дня. Так прошло два с половиной месяца. И как-то вечером позвонил их бывший одноклассник, с которым Борис был в школьные годы в приятельских отношениях. Он давно уехал из Москвы, а тут был проездом. Просился в гости, посидеть, увидеться.

– Не хотела я его, – рассказывала Зойка Анне. – Как чувствовала, не с добром он едет к нам.

Но отказать они с Борисом не могли, Женька приехал с бутылкой дорогого виски, с кучей еды и цветами для Зойки. Посидели, выпили, закусили, Зойка пошла спать, а мальчишки остались за разговорами. Утром Женька ни свет ни заря уехал. А Бориса как подменили.

– Что уж он ему сказал, не знаю, – говорила Зойка, – но Борька озверел.

Он кричал жене, что она шлюха, что в школе давала всем, кто захочет, что он всегда об этом догадывался, потому и детей у нее так долго не было. Бедная Зойка готова была сквозь землю провалиться. Она клялась Борису, что ни в чем не виновата, Женька спьяну оговорил ее, сочинил небылицы, а причиной тому то, что когда-то давно, в девятом классе, отказала ему Зойка, а он был в нее влюблен.

Борис ничего слышать не желал. Снова начал пить хуже прежнего, с Зойкой был груб до предела. Мать, услышав, как он орет на нее, сказала – уходи. Вырастим ребенка сами.

– А я, дура, не послушалась, – сокрушенно рассказывала Зойка. – Думала, у ребенка отец должен быть.

А потом наступил страшный день. Борис вернулся с работы совсем невменяемый. С порога набросился на Зойку – мол, в доме грязно. Она робко попыталась возразить, что только что помыла полы, что в ее положении не так и просто. В ответ Борис схватил ее за волосы и стал таскать по квартире. Зойка плакала и прикрывала живот. Она пыталась вырваться, но Борька был крепкий и сильный мужик. Внутри у нее все напряглось, она почувствовала, как по ногам течет что-то теплое и вязкое. И закричала. Диким, животным криком матери, теряющей дитя. Борька посмотрел вниз, увидел кровь, замер на мгновение, потом размахнулся и ударил кулаком Зойку прямо в живот.

– Нагуляла выродка, – взревел он.

Зойка увидела край потолка и потеряла сознание. Очнулась в больнице, уже без ребенка. Долго болела, ее навещали подруги, родители, все советовали написать на Бориса заявление и подать на развод. Зойка, бледная, темная, как тень, слушала их и кивала. Но так ничего и не написала, вернулась домой. Борис встретил ее тише воды, ниже травы, трезвый и послушный, просто ангел. Она засомневалась: вдруг Господь дает им шанс? Вдруг муж понял все, осознал и отныне станет вести себя по-людски? А ребеночек – может, будет еще один?

Неделю они существовали тихо и мирно, Зойка готовила ужин, Борис таскал домой фрукты и конфеты. А через неделю снова напился. Пришел домой на рогах, набросился на Зойку с матерной бранью. Схватил за волосы, как в прошлый раз. Она вырвалась и убежала в кухню. Он бросился за ней. Поднял пудовый кулачище. И тут Зойку словно заклинило: вспомнила она нерожденного ребеночка своего, теплую липкую жидкость, бегущую по ногам, страшное перекошенное лицо мужа, дикую боль в животе от удара…

«Не прощу, тварь», – мелькнуло у нее в голове.

Она схватила топорик для рубки мяса и со всей силы опустила его Борису на голову. Удар пришелся точно между глаз. Борька взревел и начал оседать на пол. Зойка стояла и смотрела, как хлещет кровь из жуткой черной раны на лбу. Ей не было ни страшно, ни больно, только очень холодно. Хотелось залезть под одеяло, свернуться калачиком и не думать ни о чем…

Так она и сделала. Когда приехала полиция, Зойка мирно сопела в своей постели. Ее растолкали и забрали в следственный изолятор. Суд учел, что она недавно потеряла ребенка, учел и постоянные побои, которые несчастная терпела от мужа, но тем не менее квалифицировал ее проступок как непреднамеренное убийство и превышение мер самообороны.

Зойке дали шесть лет. Она довольно спокойно и стоически приняла то, что с ней приключилось:

– Сама виновата. Не слушала умных людей. Говорили мне – беги от Бориса, пока не поздно. Вот и допрыгалась.

Зойка сочувствовала Анне. Две другие их соседки по камере были сильно старше, одна сидела уже не в первый раз. А Зойка и Анна были почти ровесницы. Зойка считала, что с Анной обошлись несправедливо, и во всем винила Клюева.

– Как пить дать, из-за мужиков мы тут мытаримся, – повторяла она каждый день. – От них, Анька, все зло, я те точно говорю. Выйду на волю, пойду в монахини…

Анна по-прежнему молчала, и Зойка соскучилась. Ей хотелось поболтать.

– Два года быстро пролетят, – пообещала она Анне. – Ты счастливая, у тебя ребенок. Есть для кого жить, для кого свободы ждать. Не то что у меня, – Зойка печально вздохнула.