Ромео должен повзрослеть

– Позвонила бы, в чем проблема? – не слишком вежливо отозвался Сашка.

– Я тебе покажу, в чем проблема! – рассердилась Светка. – До чего ты грубый, Дронов, как только тебя Анна терпит… терпела… – она осеклась и замолчала.

Дрон заметил, как пульсирует на ее виске голубая жилка.

– Все нормально, – произнес он более мягким тоном. – Она сказала, что все неплохо.

– А выглядит как?

– Нормально.

– Да что ты заладил – нормально, нормально! – снова вспылила Светка.

– А как она должна выглядеть, сидя в изоляторе? – не выдержал Сашка.

– Ладно, – Светка взяла себя в руки и миролюбиво хлопнула его по плечу. – Не будем ссориться. Приходи сегодня к нам ужинать. Хочешь?

– Спасибо. Я лучше к тете Наташе. С Олесей поиграю.

– Да ты с ней и так каждый день. Тебе надо отдохнуть, а то вон ты какой злой. Мы с Левой тебя приглашаем. И Михаил Израилевич будет.

Сашка удивился. Чего ради такое сборище? Вроде бы никаких радостных событий не произошло.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Не обещаю.

– Ну-ну, – добродушно усмехнулась Светка. Повернулась и пошла к двери. На ходу обернулась и проговорила: – А все-таки приходи.

Посиделки у Светки на деле обернулись советом по поводу стремительно надвигающегося Сашкиного диплома. Хитрая Светка решила таким образом услужить Анне.

– Зачем ее еще больше расстраивать? – говорила она Дрону, подливая ему в чашку чаю и накладывая на тарелку покупной «Наполеон». – Она так хотела, чтобы ты нормально окончил колледж!

– Я стараюсь, – пробурчал Сашка, – делаю, что могу. Не получается.

– Если что, я могу помочь, – неожиданно влез в разговор Михаил Израилевич.

Дрон вылупил на него изумленные глаза:

– Вы?

– Запросто. Я так понял, у вас проблема с тем, чтобы грамотно все изложить на бумаге. Ведь верно?

– Ну… – неопределенно протянул Дрон.

– Работа есть с собой в электронной версии?

– Есть, я на почту ее научнику скидывал, она в отправленных сохранилась.

– Вот и отлично. – Михаил Израилевич отрезал себе крошечный кусочек торта. – Допивай чай и пойдем разбираться.

Это было весьма неожиданно. Дрон подумал, не обидеться ли ему на Светку и компанию, но, взвесив все, решил, что предложение стоит того, чтобы его принять. В самом деле, его мозги отказываются думать о чем-то другом, кроме Анны. Значит, нужна помощь зала.

Они с Лившицем переместились в крохотную Светкину комнату, открыли ноутбук и принялись исправлять опостылевшее введение. Не прошло и часа, как диплом принял вполне приличный вид. Отдельные фразы и разрозненные абзацы выстроились в единую цепочку и стали выглядеть логично и красиво.

– Вот так, – довольно произнес адвокат.

– Спасибо, – поблагодарил Сашка.

– Не за что. Пора по домам, время позднее.

В комнату заглянула Светка. Вид у нее был усталый, но удовлетворенный.

– Мы уходим, – сказал ей Сашка. – Михаила Израилевича я отвезу.

– Хорошо. – Светка зевнула и оперлась рукой о косяк. – Я тебя хотела спросить: ты никого сегодня в колледже не видел днем?

– Кого я должен был видеть? – удивился Сашка.

– Да нет, показалось просто… – Светка пожала плечами и ушла.

Сашка и Лившиц пошли в прихожую одеваться. Лева в кухне мыл посуду.

«Во как она его воспитала», – подумал Дрон о Светке. Он сто раз слышал от Анны про Левину бесхозяйственность.

Они попрощались и вышли за порог. Светка уже собиралась закрыть за ними, но Дрон вдруг придержал дверь.

– Так кто приходил сегодня в колледж? – тихо спросил он ее.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Отец Жарко.

30

– Эй, подруга, о чем задумалась? – раздался за спиной у Анны низкий женский голос.

Она очнулась от своих мыслей и обернулась: перед ней стояла сокамерница Зойка Лебедева, молодая женщина лет тридцати, миловидная, курносая шатенка.

– О чем задумалась, спрашиваю? – Зойка с любопытством смотрела на Анну.

– Считаю, сколько дней мне тут осталось провести, – спокойно ответила та.

– И сколько? – с интересом спросила Зойка.

– Триста шестьдесят пять умножить на два. Восемьсот тридцать. Минус четырнадцать дней, которые уже прошли. Итого восемьсот шестнадцать.

– Ну, сразу видно – училка математики! – Зойка пренебрежительно махнула рукой. – Столько ты точно не просидишь. Выпустят по УДО. А может, и апелляция решится в твою пользу.

– Хорошо бы, – Анна подавила вздох.

– Тебя-то выпустят, – уверенно проговорила Зойка. – А вот я влипла, по ходу.

Анна молчала, не зная, что сказать.

Судьба Зойки складывалась трагически. В восемнадцать лет она вышла замуж за одноклассника. Тот Зойку любил, готов был на руках носить. Они хотели детей, но Зойка никак не могла забеременеть. Постепенно муж стал раздражаться, кричал на бедную Зойку, что она бесплодная корова. Потом стал пить. А потом и руку на нее поднял. Раз, другой, и пошло-поехало. Зойка ходила в синяках, сторонилась соседей, плакала ночами в подушку. Но от мужа не уходила.

– Дура была, – объяснила она Анне. – Все боялась чего-то. Боялась, что никто меня такой больше не возьмет, одна останусь.