Ромовая бабочка

Люблю лошадей, люблю верховую езду и ненавижу благотворительные забеги. Толпа людей, делающих умный вид. Шляпки, веера, перчатки, зонтики – всё винтажное, смех и ужимки, воздушные поцелуи щечек. Брр!

– Алисааа… прекращай так смотреть, будто тебя тошнит и через секунду вырвет! Иначе я поменяю твой график, и будешь каждый день проводить со мной! – тихо отчеканила мне на ушко моя любимая мама, при этом впиваясь ногтями в моё запястье.

– Ма, ты в этом случае лучше сразу меня утопи за шкирку, как блохастого котёнка. Хотя можно «случайно» толкнуть под копыта во время забега.

Маман умела держать паузу, так что, одарив гневным взглядом, отвернулась и снова ангельским голоском запела с очередной матроной.

Мне же реально было плохо. От хронического недосыпа и усталости париться под палящими лучами солнца в этих одеждах и шляпе с перчатками по самый локоть было смертельным номером. Я уже сама была готова открыть врата ада и смело шагнуть. Сейчас там, наверное, и то прохладнее, чем у нас.

Мысленно в сотый раз прокляла тот день и миг, когда моя больная голова согласилась на эти экзекуции. И всё было бы ничего, не свались на мои нервы новая проблема.

Савельев Роман Николаевич. Эти три слова вызывали спазм внизу живота и учащённое сердцебиение, а ещё огромное желание, никогда с ним не знакомиться и больше никогда не видеться. Если с первым пунктом были проблемы, то со вторым я неплохо справлялась.

– Добрый день, Вера Павловна! Алиса!

Я думала о нём, и это просто слуховые галлюцинации.

– О, Роман! Вы всё-таки смогли выкроить время из своего плотного рабочего графика.

Я бы тоже сейчас из него чего-нибудь выкроила, можно платье из кожи или туфельки, где вместо пряжки будут его яйца – на каждой по одному! От ярких образов продуманного резко затошнило.

Глотнув побольше воздуха, повернулась лицом к беседующим.

Савельев что-то рассказывал матери, легонько кивая в мою сторону. Он хоть и стоял рядом, но из-за шума в ушах я с трудом разбирала слова. Зрение, слава Богу, было в порядке, так что жокейский костюм из камзола и бриджи с высокими сапогами я видела хорошо. В руках он держал жокейку* и бич**. Сомнений быть не могло, он здесь в качестве наездника, и его красивую физиономию мне придется терпеть очень и очень долго.

– Роман, а где же ваша невеста? Ариадны не будет?

Спасибо, мамочка! Прямо-таки читаешь мои мысли! Мне вот тоже интересно, где шляется эта загадочная будущая миссис Савельева. Почему это она не оберегает ТАКОЕ сокровище от покушения девственниц и их мамаш?!

Ответить снобику не дали. К нашей компании, как всегда, бесцеремонно подплыла звезда моего несчастья – Ольга.

– О! Роман! Какая встреча! Я вас так давно не видела. Нельзя так пропадать с глаз светского общества!

Всё, приехали! Оля в поиске, значит, здесь поможет только прямой удар в челюсть, чтоб наверняка замолчала. Моя экс-подружка без всякого стеснения обвила обеими руками локоть Савельева и смотрела на него, как служители храма на «кровоточащую» икону.

С момента аварии я с ней не разговаривала. Наверное, во мне злопамятности больше, чем я думала. Сейчас же мне просто хотелось ее порвать на лоскутки и отправить бандеролькой её Лапусику. Во-первых, её длинный язык практически сто процентов раструбит моей матери «счастливую» историю её знакомства с Савельевым, а во-вторых, этот самый язык, призывно облизывающий пухлые розовые губки, мечтает попасть в рот противного и почти женатого снобика.

Я же не могу допустить такого грехопадения. Уж если сегодня честь Ромашки пострадает, то только от моей руки или других частей моего тела. Можно сказать, я выстрадала это право, когда меня хорошенько отымели, а потом показали нерадивой своё место.

– О Боже! Оля! Ты в прошлогоднем платье?! Поправилась? И почему сегодня одна? А где же твой любимый и верный? – вложила в вопросы искреннее изумление и разочарование одновременно.

Получилось в итоге неплохо, так как даже «оригинал» этого голоса, моя мамуля, перевела на меня взгляд с приподнятой бровью. Это у неё почти высшая степень изумления, позволительная на публике.

Ольга споткнулась об следующее свое слово, покраснела, потом побледнела и проблеяла что-то нечленораздельное мне в ответ. Извинившись и сказав о том, что ее ждут, отчалила к другой группе людей.

Не спорю, что это было грубо, но кто сказал, что я белая и пушистая?!

– Алиса, ты сегодня ангелом мщения подрабатываешь? – вставил свои пять копеек владелец автоконцерна.

Вот не мог же промолчать!

– Приходится! Нимб и крылья дома забыла, а всепрощение в сумочку не влезло.

Надеюсь, мой тонкий намёк ему понятен. Следующим шагом останется написать: «Не влезай, а то убьёт нахрен!».

Вот только либо мой посыл был слабоват, либо Ромашка за эту неделю бессмертие из-за границы получил, но он сделал шаг в мою сторону. Наклонившись к уху, негромко спросил.

– Может, я тебе сумочку побольше подарю?

– Рискни, Савельев. Хотя давай, как раз твои конечности паковать удобно будет. Если будешь продолжать дальше рядом стоять, то можешь сразу место подобрать и ямку там вырыть. Это чтобы мне, несчастной, не перетрудиться.