Читаем Ромул полностью

33. АВЛ ГЕЛЛИЙ (около 130—180 н. э.)«Аттические ночи»

I. 16. 3.

Варрон в семнадцатой [книге] «Человеческих дел»: «До рождения Ромула более тысячи ста лет».

III. 16. 16.

Когда я поведал об этом разным грамматикам, некоторые из них стали рассуждать, что во времена Гомера, так же как и Ромула, год состоял не из двенадцати месяцев, но из десяти...

(Перевод А. Б. Егорова)

VII. 7. 5—8.

(5) Акка же Ларенция была блудницей и благодаря своему занятию нажила значительное состояние. (6) Она, как пишет в «Истории» Анциат, сделала по завещанию наследником всего своего имущества царя Ромула, или же, как передают другие, римский народ. (7) За эту услугу в её честь фламином Квирина совершается жертвоприношение и в фасты добавлен день, [названный] по её имени. (8) Но Сабин Мазурий в первой [книге] «Мемуаров», следуя некоторым историкам, утверждает, что Акка Ларенция была кормилицей Ромула. «Эта женщина, — говорит он, — из двенадцати сыновей потеряла одного. Вместо него Аккой Ларенцией был усыновлён Ромул, и он назвал себя и остальных [её] сыновей “fratres arvales” (“полевыми братьями”). С этого времени и существует коллегия арвальских братьев из двенадцати [человек], причём отличительным знаком этого жречества являются венок из колосьев и белые головные повязки (infulae)».

(Перевод А. П. Бехтер)

XI. 14. 1—2.

(1) Луций Пизон Фруги в первой книге «Анналов» приятным и весьма изящным слогом описал жизнь и манеру поведения царя Ромула. (2) Вот его собственные слова: «Про того же Ромула рассказывают, будто он, будучи зван на обед, [во время трапезы] много не пил, потому что на следующий день, [по его словам], у него была важная встреча. Ему стали говорить: “Ромул, если так будут вести себя все люди, то вино станет дешевле”. Он им ответил: “Напротив, [останется] дорогим, если каждый будет пить столько, сколько захочет, ибо я выпил столько, сколько хотел”».

XIII. 14. 1—7.

(1) Авгуры римского народа, написавшие книги «Об ауспициях», дали следующее определение тому, что такое померий: «Померий есть освящённое авгурами место внутри территории Города, охватывающее всю его окружность позади стен и определённое чёткими рубежами, которое образует границу городских ауспиций». (2) Древнейший померий, определённый Ромулом, оканчивался у подножия Палатинского холма. Однако этот померий по мере роста государства несколько раз выдвигался вперёд, и [так] он окружил собой многочисленные высокие холмы Рима. (3) Правом же расширения померия обладал тот, кто увеличивал [владения] римского народа за счёт захваченных у врага земель. (4) Вот почему давно уже возник вопрос, который существует и сейчас: по какой причине, когда из семи холмов Города шесть находятся внутри померия, только Авентин, не будучи ни отдалённым, ни малонаселённым, находится вне померия? Ни царь Сервий Туллий, ни Сулла, стремившийся достичь почётного права перемещать померий, ни впоследствии божественный Юлий, который передвинул померий, не включали его внутрь освящённых границ Города. (5) Мессала писал, что, судя по всему, есть несколько причин такого положения, однако из всех них сам он выделяет одну, а именно, что на этом холме Рем проводил ауспиции, необходимые ввиду предстоящего основания Города. Гадание у него оказалось безрезультатным, и в ауспициях его победил Ромул. (6) «Вот почему, — пишет [Мессала], — все те, кто перемещали померий, оставляли этот холм за его пределами словно таящий в себе зловещее предзнаменование». (7) Однако же я не счёл возможным оставить без внимания то, на что наткнулся недавно в заметках древнего грамматика Элида по поводу Авентинского холма. Там было написано, что Авентин, как мы уже сказали, был сперва исключён из померия, но затем, по инициативе божественного Клавдия, снова включён в него и продолжает оставаться в пределах померия.

XIII. 23. 13—14.

(13) Однако тот, кто прочтёт третью [книгу] «Анналов» Гнея Геллия, поймёт, что [Плавт] сказал это скорее по делу, чем из желания развлечь публику. Там описана мольба Герсилии, с которой она обращается в присутствии Тита Тация, прося мира: «Нерия Марса (Neria Martis, супруга Марса. — М. Б.), молю тебя, дайте мир, дабы иметь возможность насладиться счастливым законным браком, ибо по решению твоего супруга произошло так, что нас, дев, похитили, чтобы иметь детей для себя и своих родных, потомство для государства». (14) Она говорит «по решению твоего супруга», имея в виду именно Марса...

(Перевод Л. Г. Грушевого)

34. ПСЕВДО-ГИГИН (II век н. э.)«Мифы»

252.

Кто был вскормлен звериным молоком.

Ромул и Рем, сыновья Марса и Илии, волчицей.

(Перевод Д. О. Торшилова)

35. ФЕСТ, СЕКСТ ПОМПЕЙ (II век н. э.)«О значении слов»
Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное