Читаем Рональд Уизли И Бремя Бессмертного(СИ) полностью

- Мисс Грейнджер, своим эмоциональным монологом, двести тридцать одно слово за какие-то пару минут, вы не оставили мне и шанса вставить хотя бы одно слово. А ведь мне было, что сказать. Кроме того, что я не просто из семьи волшебников, а из достаточно древнего магического рода, так еще и мой отец является министром по делам маглов. На самом деле его должность называется - глава министерства по контролю над несанкционированным использованием магловских артефактов. Это я к тому, что при мне упоминать о том, как работают законы магического общества не стоит, я и сам могу много вам об этом рассказать. Например, о том, что волшебникам и волшебницам перед поступлением на первый курс делают некоторые послабления в контроле над применением магии, потому что знают, что вы, только что узнавшие о мире волшебства, все равно будете ей пользоваться. Дальше таких послаблений не будет. Хогвартс - не лучшая школа волшебства в мире. В Британии - да, но только из-за отсутствия стоящих конкурентов. Читать заранее все учебники было не обязательно, они нужны, в основном, для того, чтобы мы по ним писали длинные конспекты. Программа всех факультетов одинаковая, и нет особой разницы, на какой попадать, даже в бытовом плане все одинаково. На церемонии не будет ничего особенного, просто древний артефакт, который, в зависимости от твоих личных качеств, отправит тебя на один из факультетов. Ну как, мисс Грейнджер, вам нравится моя манера выливать тонну неинтересной информации в короткий промежуток времени?

Невилл икнул. Гермиона прищурилась, явно готовя отповедь. Иду на опережение:

- Твою манеру поведения очень точно характеризую два слов. Заучка и зануда. Это не то, чтобы плохо, но с друзьями у тебя могут возникнуть некоторые проблемы. Почитай побольше художественной литературы, лучше магловской, чтобы твоя речь была интереснее, и оставляй собеседникам возможность отвечать. Еще дам добрый совет, сделай что-нибудь с волосами.

Девочка тут же схватилась за волосы.

- А что с ними не так?

- Ну, в целом ничего, но они будут очень мешать на занятиях зельями. И на травологии. Да и на уроках полетов на метле от них будут одни проблемы. Если ты, конечно, не откажешься от полетов, но тогда не ожидай оценку выше "Слабо".

Возмущенная Гермиона перевела взгляд на Невилла, видимо в поисках поддержки.

- У тебя красивые волосы, но на зельях они действительно будут мешать.

Вау. Это он от волнения мозги включил? Или от страха? Но Гермиона спрашивала не об этом.

- Ты тоже считаешь меня занудой?

- Нет! Конечно нет!

- Ага, - ухмыляюсь, - он еще не достаточно долго тебя слушал. Не прочувствовал всей глубины проблемы.

Девчонка обиженно задрала носик, скрестив руки на груди. Невилл посмотрел на меня со смесью непонимания и удивления.

- Не дуйся, Герми, я же тебе правду сказал, - возмущенная резким переходом на близкое обращение, она даже ответить не смогла. - И я же не говорю, что это плохо. Хорошо иметь таких друзей, если иметь терпение их терпеть. Вот Невилл наверняка согласится быть твоим другом.

Какой же я стрелочник. Парень тут же активно закивал, не успела Гермиона даже взгляд на него перевести. Посмотрела, прищурилась.

- Да, я не против быть твоим другом, - озвучил Лонгботтом.

Бедный парень. Если так продолжит, будет как Артур, с прочно зажатыми под каблуком яйцами. Но, может я и не прав.

- Все равно зануда - это некрасивое слово.

Что, с его применимостью к собственной персоне она уже не спорит? Пожимаю плечами:

- Подбери другое, которое будет так же четко передавать смысл.

Она несколько секунд думает, прежде чем ответить:

- Я начитанная.

Отрицательно качаю головой.

- Нет, я - начитанный. А таких, как ты, иногда называют занозой. И упоминание места, где эта заноза находится, уже будет хамством.

Невилл подавил улыбку. О! А пацанчик любит пошлые шутки. Рассказать ему, что ли, про Ржевского?

- А намек на это место хамством не будет? - спросила девочка.

- Какое место? - вопросительно приподнимаю бровь.

Гермиона снова прищуривается, и на ее лице читается желание меня ударить. Выразить возмущение ей не дал стук в дверь купе. Невилл приоткрыл дверь, и мы трое увидели полноватую женщину с тележкой сладостей.

- Будете что-нибудь покупать?

Киваю:

- Шоколадную лягушку... две.

Невилл потянулся в карман за деньгами:

- Берти Боттс пожалуйста.

- Спасибо, я ничего не буду, - было видно, что девочке любопытно, но она все же отказалась.

Получив сладости, мы расплатились с женщиной, и я открыл лягушку. Качественный шоколад, пожалуй все, что я потребляю из сладостей. Разве что очень хочется найти хорошего горького шоколада, но у магов такие есть только во Франции, и сюда не ввозят. Обломс. Все давятся этими лягушками, тоже, к слову, ввезенными с материка. Невилл открыл пачку с леденцами.

- Это леденцы с разными вкусами. Вкус может быть совершенно любой, - улыбнулся он, показывая пачку Гермионе. - Говорят, даже с... ну... не самыми приятными вкусами бывают.

Киваю.

- Пробовал всего один раз, - поморщился от воспоминания, - И не думаю, что хочу знать, вкус чего именно мне достался.

Невилл смущенно улыбнулся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное