Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

Хотя в письме и содержалась приписка «Такие прозвища я им дал, чтобы самому получше запомнить», — было очевидно, что личное отношение Исукэ к охранникам из клана Уэсуги сильно переменилось. Однако о причине сих перемен ничего в письме Исукэ не говорилось. Он лишь писал о том, что противник, по всей вероятности, проведал о готовящемся нападении, а потому следует усилить бдительность и действовать крайне осторожно, что звучало довольно–таки странно. Вполне естественно, что противник стремится оградить себя от лазутчиков — Ёгоро и без предупреждения Исукэ старался соблюдать осторожность и не терять бдительности…

Сразу же по прочтении Ёгоро отправился к Ясубэю Хорибэ и показал письмо.

— Значит, их там тринадцать… — заметил Ясубэй.

— Возможно, это еще не все. Человек двадцать, наверное, наберется. В общем, окопались они там основательно.

— Да, но нас–то…

— Конечно, если брать весь список тех, кто присягал, то сотни полторы будет. Тут и сравнивать нечего. Мы их раздавим, как мух! — расхохотался Ясубэй.

Разумеется, Ясубэй умышленно приукрашивал действительность. Он отнюдь не предполагал, что подписавшие присягу ронины все как один явятся в решительный час. Чем долее откладывалась месть, тем больше людей откалывалось — словно куски глины отпадали от пересохшего и потрескавшегося вывороченного кома. Бывало и так, что люди, на чей счет вроде бы не могло возникнуть и тени сомнений, о которых думали, что они «давно не показываются», просто исчезали неведомо куда. Месяц назад Ясубэй полагал, что будет неплохо, если явится хотя бы половина участников. Теперь же он сомневался, удастся ли собрать хотя бы четверть. Ему было и досадно оттого, что на соратников нельзя положиться, и грустно.

Перечитав письмо, Ясубэй, в отличие от Ёгоро, ничего странного в тоне Исукэ не нашел и от души повеселился, изучая список язвительных прозвищ.

— Здорово работает! Так, пожалуй, мы скоро будем знать не только число наших противников, но и кто из них на что способен… Да что ж, все равно дело за командором… — заключил он, будто приводя разговор к знаменателю.

Они с Ёгоро посмотрели друг на друга с горькой улыбкой.

— С ним все так же?

— Так же, а как же! — нараспев повторил Ясубэй.

Ёгоро в последнее время подозревал, что Киру собираются укрыть в Ёнэдзаве, в родовой вотчине Уэсуги, и ему очень хотелось удостовериться, насколько правдивы эти слухи. Однако Ясубэю он о своих намерениях решил до поры до времени не говорить.

Когда Ёгоро отправился восвояси, уже совсем стемнело. Дом его находился в Адзабу, в квартале Танимати, в низине под обрывом, где сейчас клубился густой осенний туман. Туда ему отчего–то сейчас не хотелось, и он даже хотел было идти дальше без особой цели со смутной надеждой наткнуться на что–нибудь интересное и добыть ценные сведения, но передумал и решил пока пройтись вокруг и оглядеться. Сложившийся у него в голове неожиданный план он и сам считал довольно бессмысленным, но тем не менее, взобравшись на обрыв, обошел для начала вокруг усадьбы Киры. Все было спокойно — ничто не тревожило тишину ночи. В кромешной мгле, озаряемой лишь холодным мерцанием звезд, ничто не говорило о присутствии подстерегающих его коварных врагов, о которых предупреждал Исукэ. До того самого момента, пока Ёгоро, вернувшись домой, не зажег фитиль в фонаре, он ничего подозрительного вокруг так и не заметил. Когда, открыв замок, он зашел в дом, в соседнем проулке мелькнула черная тень…

Не собираясь больше никуда выходить, Ёгоро закрыл скрипучую дверь — и наблюдавший за ним из темноты незнакомец поспешно удалился.

Ничего о том не ведая, Ёгоро в темноте нашарил фонарь, зажег и прошел в комнату. Только тут он впервые обратил внимание на то, что в доме все не так, как он оставил уходя. В его отсутствие здесь кто–то побывал и провел обыск. Вещи лежали не на своих местах, дверца секретера была приоткрыта суна на два. Открыв полностью секретер, он увидел, что крышка короба для бумаг сдвинута, а все аккуратно рассортированные старые письма вытащены наружу и свалены в беспорядке.

Нахмурившись, Ёгоро вспомнил о письме Исукэ, полученном днем. Похоже, что противник проведал, кто такой галантерейщик Дзэмбэй. И впрямь, надо было держать ухо востро… Правда, если бы даже в доме разобрали все доски потолка и сняли настил пола, все равно ни малейших улик у него обнаружить, вероятно, не могли — необходимые меры предосторожности он всегда принимал. Однако Ёгоро опасался, что тем самым может только навлечь на себя еще худшие подозрения.

Видимо, сие бесчинство содеяли неспроста. Должно быть, охранники решили провести тщательную проверку всех, кто имел доступ в усадьбу Киры. А может быть, кто–то из своих продался врагу и выдал товарищей?