Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

На сей раз, в отличие от прошлых его построений, доктрина Адзумамаро звучала воинственно и изобиловала категорическими заявлениями. Он утверждал, что недостаточно рассматривать древнее учение Синто просто как направление философии — необходимо создать школу, которая поставит во главу угла Кокугаку, Отечественные науки. В будущем, добавил Адзумамаро, он сам не намерен оставаться в стенах своего кабинета и будет стремиться воплотить в жизнь свои идеи, создав общественное движение. Рано состарившийся ученый муж, всегда выглядевший как человек рассудительный и невозмутимый, был охвачен необъяснимым волнением. Слушая его пылкие речи, Кураноскэ любовался холодной красой зимнего сада, невольно чувствуя, что мир пребывает в движении и все вокруг меняется. Пока они строят планы мести, этот ученый муж вынашивает идеи строительства Школы Отечественной науки, а хозяин дома каждый день прикидывает, как лучше вести торговлю. Хотя каждый, казалось бы, печется о своем, в конечном счете все сливается в едином потоке. Если задуматься, проявляются ли на поверхности потока следы наших дел, которым мы посвящаем все наше существование, то сравнить их можно лишь с мгновенно исчезающими пузырями пены… От таких размышлений сердце Кураноскэ захлестнула волна горечи и печали.

— Вот так–то! — заключил Адзумамаро, который, из присущего ученым эгоцентризма, до сей поры не интересовался ничем, кроме собственных речей, и теперь, словно впервые заметив присутствие Кураноскэ, решил поменять тему. — А кстати, знаете ли вы, что ваш Кодзукэноскэ Кира одно время был у меня в учениках?

Кураноскэ, слышавший об этом впервые, широко открыл глаза от удивления.

— Да ну?! Неужели сам изволил изучать премудрости Пути Богов?

— Именно так, — ответствовал Адзумамаро. — Да только все попусту. У него, понимаете ли, налицо черты человека периода упадка. Когда тебя просто не хотят понять, Путь Богов объяснить и постичь невозможно, так что я свои лекции прекратил и туда больше не хожу.

Кураноскэ улыбнулся — ситуация показалась ему забавной. При сравнении с этим ученым мужем, который весь пыл души отдает делу просвещения, пытаясь открыть истинный Путь, личность Кодзукэноскэ Киры представилась ему особенно жалкой и ничтожной.

— Так значит, ничего не получилось? — переспросил он с сочувствием.

Тут вмешался помалкивавший до сих пор Горосаку.

— Что касается его светлости Киры, то я его тоже хорошо знаю. Не раз к нему в усадьбу наведывался с мастером чайной церемонии, да и сейчас хожу.

Кураноскэ несколько насторожился, когда речь зашла о Кире, что представлялось ему совершенно излишним. Однако он невольно заинтересовался темой, поскольку замечание Горосаку оказалось как бы живым продолжением относящегося к прошлому рассказа Адзумамаро.

— А что за мастер чайной церемонии, о котором вы говорите?

— Наставник Сохэн из обители Сихо–ан.

— Тот самый… — задумчиво протянул Кураноскэ, пытаясь под улыбкой скрыть свой интерес к теме, поскольку разговор перешел на усадьбу Киры. — Как же! Его имя мне знакомо. Вот оно что! Так вы, стало быть, вхожи в Сихо–ан?

И Адзумамаро, и Горосаку понимали, что Кураноскэ вынашивает план мести и явно сочувствовали делу ронинов. Оба не жалея сил готовы были опосредованно помогать. По ним было видно, что они горят желанием помочь. Однако Кураноскэ не склонен был так легко вверяться доброхотам, навязывающим свою помощь, и потому в течение всего вечера, до самого ухода, вел себя весьма сдержанно.

Старый Яхэй Хорибэ частенько наведывался к Кураноскэ из Хондзё, неизменно спрашивая с плохо скрываемым нетерпением: «Не пора еще?» Прослышав от командора о встрече у Горосаку, он заметил:

— Это хорошо, командор, что вы сами никаких предложений о помощи не приняли. Мы лучше к ним отправим Ясубэя. Приемный мой сынок — малый не промах, уж он все сделает как надо.

Кураноскэ молча кивнул в ответ, и старик тотчас поспешил к Ясубэю с поручением:

— Командор наш, как всегда, ведет дело без спешки, норовит все обдумать хорошенько… Ты, слышь–ка, ступай да поговори вместо него. Командору–то положение не позволяет, да и вообще лучше нам его по мелочам не тревожить и в такие дела не впутывать. Человек он особенный, так что нам его следует поберечь!

— Будет сделано! — с довольной ухмылкой ответствовал Ясубэй.

И Горосаку, и Адзумамаро во время разговора угадывали за деланным безразличием Кураноскэ нетерпение и беспокойство. Они были весьма обрадованы знакомством с молодым, толковым и бойким Ясубэем и наперебой повторяли ему то, что перед тем говорили Кураноскэ.

— Мастер Сохэн отправляется в усадьбу Киры каждый раз, когда там проходит чайная церемония, и проводит церемонию на пару с хозяином. У него же молодой господин Сахёэ изучает Путь чая. Ежели вы пожелаете кого из своих посватать, я с ним поговорю.