Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

Он был ранен в двух местах: одна рана на лбу суна три в длину, другая, на спине, не меньше семи сунов. Как научили его старшины, Сахёэ сказал, что после ранения вскоре потерял сознание, и как что было, не помнит — даже не припоминает, что было до ранения, а что после. Однако раны его были не слишком глубоки. Сикибу и Годзаэмон, понимая, что должен испытывать Сахёэ, особо не донимали его расспросами, но с огорчением отметили, что представители рода Кира, чтобы обелить себя, стараются утаить от них истину.

— А чем был вооружен его светлость Сахёэ и много ли врагов поразил? — строго спросил Годзаэмон, обернувшись к старшинам.

Инспекторам была предъявлена нагината.

— Значит, это оружие было у вас в руках прошлой ночью? — уточнил Годзаэмон.

— Совершенно верно, — подтвердил Сахёэ.

На клинке нагинаты было множество кровавых пятен и зазубрин, а древко пестрело зарубками от меча. Это казалось странным и неестественным, если учесть, что сам Сахёэ отделался всего двумя легкими ранами — не похоже было, что молодой человек так отчаянно сражался. Сикибу и Годзаэмон переглянулись. Обоим пришла в голову неприятная догадка: вероятно, и эта нагината, и покрытое кровью и зазубринами лезвие меча Киры — все было заранее подстроено.

Сахёэ было приказано написать объяснительную записку, что он и сделал. Вскоре один из старшин передал старшему инспектору бумагу следующего содержания:

«Вчера, в ночь четырнадцатого числа двенадцатой луны после полуночи в усадьбу, где я находился вместе с Кодзукэ носкэ Кирой, вторгся большой отряд людей, переодетых пожарными, которые назвались вассалами князя Асано Такуминоками. Они проникли во двор, приставив в двух местах лестницу к внешней стене казарменного барака. Задние ворота проломили и вторглись большими силами в подворье. Они были вооружены луками и стрелами, копьями, алебардами и начали пробиваться в дом. Наши слуги и вассалы оказывали сопротивление, но нападающие имели превосходство в оружии и доспехах. Среди наших вассалов было много убитых, и в конце концов они вынуждены были уступить нападающим поле боя, не в силах их остановить.

Когда нападающие прорвались ко мне, вассалы пытались меня оборонить и пали рядом со мною. Сам я тоже защищался нагинатой, но был ранен в двух местах. Кровь залила глаза, и я потерял сознание, а когда через некоторое время пришел в себя, то, тревожась за Кодзукэноскэ, бросился его разыскивать, но, прибыв на место, увидел, что опоздал — преступление уже свершилось. Вслед за тем злодеи удалились.

О чем нижайше докладываю.

Пятнадцатого числа двенадцатой луны.

Сахёэ Кира».

Сикибу прочитал объяснительную записку и передал Годзаэмону. Тот в свою очередь прочитал и промолвил, обращаясь к старшинам:

— Ну что ж, хорошо.

Далее занялись осмотром тел шестнадцати бойцов, павших при обороне усадьбы. Сикибу и Годзаэмон отнеслись к ним с должным уважением. Окати–мэцукэ внимательно осмотрели тела и занесли в протокол имена всех погибших: Хэйсити Кобаяси, Риуэмон Тории, Ёитиэмон Судо, Уэмон Осу–кабэ, Итигаку Симидзу, Сэйдзаэмон Сайто, Яситиро Синкай, Гэндзиро Косакаи, Гэмпатиро Соуда, Гэнъэмон Судзуки, Тётаро Касахара, Хэйэмон Сакакибара, а с ними два монаха Сётику Судзуки и Сюнсай Макино, и солдаты–асигару Хандзаэмон Мори и Тюгэнно Гондзюро. Как можно было понять по изрубленным телам павших, особенно упорно и яростно до последней капли крови бились Итигаку Симидзу и Хэйсити Кобаяси.

Выходило, что погибшие в большинстве, хотя и выступали в роли вассалов, защитников дома Кира, но по сути относились к отряду стражи, которую выделил глава рода Уэсуги для охраны Сахёэ и его приемного отца. Выполняя приказ господина, они ценой своей жизни пытались защитить человека, принадлежащего к другому роду и к тому же им глубоко не симпатичного.