Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark

Тур 1980 года в поддержку Heaven and Hell начался полудюжиной концертов в Западной Германии. Площадки были забиты. Фанаты искренне любили группу даже без Оззи на сцене. Большинство из них были готовы дать мне шанс проявить себя, если можно судить по их положительной реакции, и когда мы зачастую уходили со сцены, я чувствовал, что не топчусь на месте.

Однако были и те, кто считал себя преданными отсутствием Оззи, и на некоторых моих самых первых концертах с группой несколько людей в толпе показывали мне средний палец и выкрикивали «Оззи». Я все впитывал. Был уверен, как только они дадут нам шанс, то будут тащиться от нового альбома Sabbath. К счастью, как только я начал показывать «козу», фанаты тут же подхватили и показывали мне в ответ. Сначала несколько десятков, но с каждым вечером распространялся слух, и я привлекал на свою сторону все большее количество народа – об этом стали упоминать в музыкальной прессе. Вскоре на сцене с Sabbath я почувствовал себя нужным.

Венцом славы стали майские лондонские концерты, мы дали четыре шоу в легендарном «Хаммерсмит-Одеоне». Это было первое крупное шоу в одной из столиц музыкального бизнеса. Все билеты были проданы. Там были все: друзья, семья, группы – в этом случае, ребята из Led Zeppelin, Pink Floyd, Thin Lizzy и другие – а также критики, «большие шишки» звукозаписывающих компаний, некоторые из которых прилетели из Америки и Японии. Решалась наша судьба.

Если я и нервничал, то из-за адреналина этого не замечал. Но все проходило, стоило мне выйти на сцену и поднять ставшие теперь уже известными в мире рока и металла «дьявольские рожки приветствия». Четыре тысячи обезумевших фанатов отвечали мне взаимностью! Я поверить не мог! Массовая поддержка в мой адрес, в огромном масштабе. Концерт в Лондоне пока стал лучшим выступлением тура. Второе шоу прошло еще круче. Третье – превзошло первые два, а к четвертому мы пребывали на такой высоте, что я искренне думал – это будет длиться вечно.

Так думал не только я. Вся группа чувствовала прилив свежих сил. Когда я пришел, Sabbath напоминал корабль-призрак. У них пять лет в Великобритании не было альбома, попавшего в Топ-10, они семь лет не продавали миллионы копий в Америке. Heaven and Hell исправил эту ситуацию. Sabbath снова стали важными и значимыми. Все увидели, что парни в группе – не какая-то шайка музыкальных кретинов, коими их все считали до моего прихода, потому что последние провальные годы с Оззи оставляли желать лучшего.

И хеви-метал снова воскрес. В тот самый год Iron Maiden и Def Leppard выпустили дебютные альбомы, Motörhead – прорывной Ace of Spades, AC/DC – Back in Black, а Judas Priest – British Steel. После того, как в конце 1970-х панк и новая волна ненадолго завладели положением, металл считался мертвым. Но это в прошлом! 1980 год знаменовал собой массовое воскрешение жанра, который продержится десятилетие, и Black Sabbath и Heaven and Hell находились на передовой. Я, наверное, по-прежнему горжусь этим альбомом как никаким другим.

В течение нескольких лет столь любимый бабулей знак «козы» стал привычным явлением на всех металлических концертах, знаком определенной культуры: братство и бунтарство, выраженное красивым искусным жестом. Когда в следующий раз увидите этот знак – вспомните обо мне.

14 Страна чудес

Если бы этому составу Black Sabbath удалось сохранить такой же настрой и атмосферу, как в период альбома Heaven and Hell и тура в его поддержку, мы смогли бы стать величайшей группой в мире. Проблемы возникли с самого начала. Невозможно попасть в столь успешную и долго существующую группу вроде Black Sabbath, не набив шишек после всего, что там творилось еще до нашего с Тони знакомства. Я мало что мог поделать, поэтому просто закрыл на это глаза, когда Sabbath вновь отправились в мировое турне.

Глобальный успех Heaven and Hell превзошел все, что я испытывал раньше. Жизнь изменилась. Я вдруг узнал, кто я как автор песен и музыкант, певец и фронтмен. Важнее всего, что мой голос вне сцены стал подходить голосу, звучавшему со сцены. Я больше не был новичком, которому подвернулся шанс. Я стал лидером, равноправным партнером.

Совместное творчество с Тони позволило мне исследовать гораздо более глубокую, иногда более мрачную территорию, нежели с Rainbow. Тони остался доволен и рад нашему новому партнерству не меньше моего – может быть, даже больше. Он был замечательным музыкальным директором, очень властным на сцене и в студии, но ему отнюдь не доставляли удовольствия ежедневная возня и хлопоты, поскольку он был вынужден стать главным и ответственным за решения в группе. Тони облегченно выдохнул, когда я предложил, что сам буду разговаривать с менеджерами, представителями лейблов, промоутерами, мерчендайзерами, операторами, СМИ и фанатами…