Ропот Бездны

Беседа зашла в тупик. Аран развязал жрецу руки, давая выпить воды и перекусить, но цепь, прикрепленная к левому наручнику, не позволяла Энки отойти от стены дальше, чем на три шага.

Время тянулось медленно. Успела ли подойти вражеская армия? Насколько Аран обогнал остальные силы? И Белили… Неужели она отравит воду? Энки должен вернуться, остановить ее. Но отдать Приказ ашури…

– Что плохого в том, что низкорожденные смогут учиться читать? Получать образование и лечиться у лекарей? – спросил Энки. – Этрике сделал первый шаг к новому времени. Ты желаешь все разрушить, Аран?

– Я сохраняю мир, а менять его – прерогатива Ашу. Не моя. И не твоя, жрец. Этрике поплатится за то, что принял преступников. Никто не избежит правосудия.

– Прикажи тебе Шамаш уничтожить всех людей востока беспричинно, ты подчинишься?

– Воля Ашу – веская причина.

И опять молчание. Неужели все так и случится? Если увиденное в Саордале правда и однажды Ашу проснутся… Народы пойдут друг против друга и будут биться до последнего, отвоевывая земли для своих создателей. Бессмысленная война, которая станет концом для людей Аккоро.

Аран не выглядел безумным. По крайней мере, раньше. Что произошло с ним? Он цеплялся за Ашу как за последнюю спасительную соломинку.

– Что будешь делать потом, Аран? – спросил Энки. – Когда покончишь с нами – преступниками?

Вместо ответа – долгий тяжелый взгляд. Во времена сомнений Энки видел его в зеркале. У Арана не было «потом».

Энки потерял левый глаз – свет померк. Но у него хотя бы оставался правый. Аран же… Не ослеп ли воин окончательно? И не они ли с Шархи и Сурией отобрали у него ясный взор? В Аккоро свое счастье вырывали за счет блага другого, и Энки уставал.

По ощущениям, он провел в пещере не меньше дня. Аран делился припасами и не забывал пополнять курильницу благовониями. Энки кашлял от дыма, в глаза как песка насыпали. Иногда он проваливался в сон – или терял сознание? – а приходя в себя, проклинал острую боль в затылке.

Спустя день в пещеру протиснулся еще один вооруженный южанин.

– Набу, все готово? – потребовал у него ответа Аран.

– Войско на позиции. А это кто? А, жрец. Его ты искал?

– Я выезжаю, поведу нападающих.

– Ну кто еще, если не ты?

– Сторожи жреца.

– А ты поспеши. Наши люди грызутся с восточными воинами, как свора собак. Еще немного – и пустят в ход сталь…

Аран ушел. Второй южанин – Набу – присел на корточки рядом с Энки, с любопытством осматривая его.

– Ты обычный жрец, – качал он головой. – Да, любопытно, что не в пещере, но… Аран уверен, что, сдав тебя вершителю, получит покровительство. – Набу закатил глаза. – Может, еще и о возвращении шахт мечтает. Нет, такого не случится. Уж не знаю, почему Аран или вершитель так одержимы одним жрецом. Слышал, что ты склонил Ашу на сторону этого властителя Шархи. Чепуха! – Набу вытащил меч. – Чего? Не трясешься? Совсем не забавно. – Воин разрубил цепь, освобождая Энки от металлического «поводка». – Топай, – осклабился Набу. – У Арана другие заботы: армия выступила без него. Забыл сказать ему об этом.

Держа южанина в поле зрения, Энки попятился. Набу никак не реагировал – прошел мимо, будто жрец перестал для него существовать. Пошатываясь, Энки устремился вперед. Выход из пещеры манил. В видящем глазу двоилось. Спотыкаясь, Энки добрался до цели. В лицо ударил поток чистого воздуха. Накрапывал дождь. До Этрике было рукой подать, а к городу подходили войска. Одинокая фигура мчалась к ним, подгоняя лошадь, – наверняка Аран. Когда воины прорвались через городские ворота, южанин все еще не нагнал основные силы.

Энки вспомнились беловолосые северяне. Они так же штурмовали Этрике, разрушали, несли смерть. И теперь все повторялось. Возможно, город отобьется, но сколько жизней они потеряют? Или не отобьется, если Белили отравила колодцы… Тогда жителей востока перережут. Аран ясно дал понять, что щадить никого не намерен.

Энки воззвал к ашури. Был отдан Приказ: остановить тех, кто нападает на город и горожан. Жрец пытался удержать его: велеть не убивать, а погрузить в сон. Отдавал этому все силы. Но не справился.

Ашури сорвались с поводка. Пронзительный визг разлетелся над городом, заставляя воинов поднять головы. Создания Ашу не убивали горожан, сконцентрировавшись на врагах. Но что произойдет, когда нападавшие на Этрике закончатся?

Энки побежал. Безумная надежда: если подойти ближе, то справиться будет легче – толкала к городу. Люди кричали, мечи падали на землю, вонзались в тела. Воины Шархи встретили угрозу и бились за родную столицу.

Тело Энки распадалось. Нить за нитью, кусочек за кусочком он исчезал из рисунка бытия. Сила Шамаша отравляла его, струилась по венам, искажая, коверкая.

Энки упал на колени, пытаясь втянуть в легкие воздух – его отчаянно не хватало. Прямо перед ним воздух дрогнул и разошелся по швам, как старая рубаха. Чернильный разлом расползался – поначалу крохотный, толщиной с волосок, он ширился. Шепот тысячи голосов, подобно рою жужжащих мух, забирался в уши, порождая оглушающий звон.