Ропот Бездны

– В решающий час мне нужен лучший командующий, а твои победы не забыты. И потом, вершитель одобрил твой поход, а значит, если ты во главе войска, то и оно идет на восток с благословения башни. Кто посмеет помыслить о возвращении земель, если за нашими спинами вершители, а мы, избавители, по их воле изгоняем скверну, неугодную Ашу? Ты, моя провинция – мы ключевые фигуры в союзе. Добейся успеха – и имя твоей семьи обретет былое уважение. Получишь назад шахты, а главное – мое благоволение. Конечно, с тобой отправятся преданные мне люди – проследят за твоим… поведением. Отведи воинов на юг, но проследи, чтобы раньше времени они в бой не вступали. Дай восточным воинам повоевать, выдохнуться, и тогда… Забери для меня все земли, что сможешь.

– Что с Шархи?..

– Кто это?

– Властитель, о котором я рассказывал.

– Вот кто мне не нужен на моих землях – так это еще один властитель! Мне за тебя план составить, Аран?

– Я не подведу, мой властитель.

– Уж постарайся. Для своего же блага. Ступай, воины союза юга будут готовы в срок.

Пятясь, Аран покинул властителя.

Выжидать? Нет, он не собирался выжидать. Он поведет войска в бой вместе с востоком – так больше шансов на победу. Миссия Ашу во сто крат важнее жадности Дишара. Семейные шахты? Имя? Они значения не имели.

Властители, заключившие договор с Дишаром, присылали воинов к Силло, и вокруг города выстраивался временный лагерь.

– Куда собрался, Аран? – спросил его один из капитанов, заметив, что воин направляет коня к выезду из Силло.

– В Сатто.

– Сейчас?!

– Вернусь раньше, чем соберутся все отряды.

Больше Аран ничего объяснять не стал. Он помнил о словах жреца Саргона, обещавшего открыть некую тайну, что Великие Спящие даровали избранным. Откровение Ашу станет его опорой в пути. Освободить восток от скверны – нелегкая задача, пусть порочный жрец и отправился на суд творцов.

Прибыв в Сатто, Аран пошел прямиком к Саргону. Как ему сказали, жрец болел второй месяц и едва держался на ногах. Воин ощутил укол совести – тревожить старика на исходе лет недостойно. Но он побеспокоит его не из праздного любопытства. Ответ, хранимый Саргоном, важен. И предназначен для Арана.

– Зови, – сказал Аран мудрому, стараясь привыкнуть к тусклому освещению пещерного города.

Уровень, предназначавшийся для жрецов, не украшали, а факелы и свечи строго ограничивали. Сон, еда, уроки хранителей благочестия – все в жизни южных жрецов подчинялось расписанию. Порядок держал их в узде, не давал времени на лишние мысли.

Аран осушил чашу холодной воды и проверил ритуальный рисунок на груди. Четкие яркие линии еще не нуждались в обновлении.

Саргон шел тяжело, опираясь на трость. Тело его покачивалось, голова подрагивала даже после того, как он сел.

– Аран! Знал, что ты вернешься. – Саргон усмехнулся. – Хорошо, хорошо…

– Ты обещал мне ответ.

Жрец рассмеялся – зубов во рту оставалось всего три.

– Все его ищут, все. Такова жизнь. Цедишь чашу с ядом, надеясь увидеть на дне ответ, который всем страданиям придаст смысл. Забавно, но чаще всего на донышке мы видим лишь собственную сконфуженную рожу и делаем вид, что прозрели, дабы не опозориться окончательно.

– К чему это, старик? Я почтил твой возраст и пришел только из уважения.

– Нет. Ты пришел увидеть, что на дне. Завершил свою миссию? – спросил Саргон.

Аран покачал головой. Хватит ли ему сил – вопрос мучил его, но делиться переживаниями с Саргоном он не желал.

– Нет, еще нет…

Тусклые глаза Саргона придирчиво осматривали воина. Синяки под глазами, осунулся, растерял былое самодовольство. Жрец довольно кивнул.

– Восемь десятков лет я прожил, – сказал он, – и дважды видел солнце. Нет ничего прекраснее синего неба и золотого песка под ногами. Я бы взглянул еще раз. Как жаль… Подняться по ступеням не по силам старым костям. Однажды у меня хватило смелости попытаться спасти молодых, увести из темноты, но ты не дал им шанса. Та парочка – брат и сестра, болезненные и тощие. Я видел их рождение. И видел, как их несли наверх, на погребальные костры. Всего семнадцать, и они узрели солнце, только будучи объятыми огнем.

– Жрецы там, где и должны быть, – в пещерных городах, под землей. Саргон, если ты решил предаваться…

– Мой подарок ты уже заслужил. Я увидел на твоем лице все, что хотел. Помнишь свое испытание?

– Да. Он со мной навсегда.

– Колодец Шамаша – из него ты испил воду и перенесся в Чертоги Ашу.

– Я узрел Шамаша, – сказал Аран, распрямляя спину. – Он отметил меня.

– Да-а, Колодец Шамаша. Черная вода, мутится разум. Испей – и любой жрец внушит тебе все что угодно. Хоть убедит в избранности, хоть в том, что ты коза и должен жить соответственно – щипать травку и блеять.

– Что ты несешь, Саргон?!

– Грань переходить могут только жрецы, Аран. Попасть в Чертоги Ашу? Твое эго не давало тебе усомниться. Нет у тебя ни миссии, ни предназначения, ни их благословения. Ты – череда ошибок, Аран, и они – все, что у тебя осталось.

– Ложь!