Ропот Бездны

Шархи немного ускорил темп, нанося ответные выпады, и Энки, не успев блокировать нападение, не уберег плечо. Руку тут же скрутила огненная волна, а потом она онемела. Копье выпало из непослушных пальцев.

– Прошу прощения, друг мой. – Шархи опустил оружие. – Иногда я увлекаюсь. Закончим на сегодня.

Энки мотнул головой. Сжал и разжал кулак – чувствительность возвращалась. А эта боль была другой! Боль из мира людей. Она не выжигала из него душу, а помогала забыться.

– Нет. Попробуем еще.

Шархи был только рад согласиться.

Солнце коснулось горизонта, когда они отложили копья в сторону. Ни разу Энки не смог достать Шархи, но он на это и не надеялся. Хватало того, что за грохотом собственного сердца он больше ничего не различал. Попрощавшись с высокородным, Энки вернулся в Малый дворец.

Сатеша встретила его у входной двери. Увидев молодого жреца, она устремилась навстречу.

– Достопочтенный господин! С вами все хорошо? Мне позвать лекарей?

Она редко осмеливалась задавать вопросы, но сегодня беспокойство одержало верх над приличиями. «Должно быть, ее поразил мой взмыленный вид», – решил Энки.

– Все в порядке, Сатеша. Прикажи подавать ужин.

Та с улыбкой выполнила приказ – она всегда радовалась, когда к воспитаннику возвращался аппетит.

На самом деле есть Энки не хотелось, но ради спокойствия женщины он был готов подкрепиться сыром и фруктами.

Слуги подали ужин в малой зале. Энки попросил Сатешу остаться, и та заняла свое место поодаль от стола. Пока жрец надевал на пальцы царо и присматривался к еде на золотых подносах, Сатеша бросала на него встревоженные взгляды. Похоже, она едва смогла дождаться, когда прочие слуги покинут зал. Одна нерасторопная девушка замешкалась, чуть не выронив кувшин с вином, и Сатеша прогнала ее.

Осторожно подняв расписной сосуд, Сатеша сама наполнила кубок Энки.

– Вы… вы ведь не с Шархи были? – едва слышно поинтересовалась она.

– Почему ты спрашиваешь?

Сатеша нервно сложила руки на животе и склонила голову еще ниже – колокольчики в волосах тихо звякнули.

– Вас искал верховный жрец, достопочтенный господин, – сказала она и облизала губы. – Вас… вас никто не смог найти, и… я… я не смею указывать вам, но прошу: если увидите Шархи – гоните его прочь.

Энки нахмурился. В скомканной речи Сатеши не было никакого смысла: она перескакивала с одной темы на другую, будто не знала, как подступиться к той, что ее тревожит.

– Что-то случилось, Сатеша? Ты же знаешь, что можешь говорить со мной открыто.

Он неустанно повторял ей это, но высокородная редко прислушивалась.

– В городе сегодня беспокойно. Убили высокородную девушку из семьи Нэнто. С ней… – Сатеша с трудом сглотнула. – С ней жестоко расправились. Ее брат обвиняет Орсия из семьи Видарти – на месте убийства нашли золотую побрякушку, с которой Орсий никогда не расставался. Игральную кость, кажется. Орсий говорит, что недавно ее украли, и я ему верю. Думаю, его оклеветали. И все это дело рук Шархи. Он и Орсий ненавидели друг друга.

– Сатеша, твои обвинения…

Энки развел руками. Он и не предполагал, что неприязнь Сатеши может вспыхнуть так ярко, что затуманит разум.

– Знаю, у меня нет доказательств, – прошептала она. – Шархи – мастер интриг, за эти качества отец хочет видеть его своим наследником. Но Шархи… полон ненависти к собственному народу, ко всем нам. Это уродливое чувство привила ему мать-рабыня. – Сатеша прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться. – В книге Пути сказано, что, пока соблюдается миропорядок, созданный Великими Спящими, будет существовать наш мир. Когда порядок падет, все невзгоды мира обрушатся на наши головы. Рев бедствий пробудит Ашу, и они покарают нас. Есть люди, несущие хаос. Шархи – один из них. Теперь он вьется вокруг вас, сплетая очередную паутину. Умоляю вас, достопочтенный господин, будьте осторожнее!

Энки не стал ничего обещать. Сатеша этого и не ждала. Удивительно, что она вообще высказалась. В детстве, когда Энки проказничал – отказывался есть или выбегал под дождь, – Сатеша следовала за ним, умоляя принять правильное решение, но никогда не настаивала.

А вот наставники-жрецы… они не стеснялись спорить и награждать пощечинами за неповиновение.

– У тебя нет причин волноваться, Сатеша, – сказал Энки, когда пришло время готовиться ко сну. – Да хранят Великие твой сон.

Он желал покоя для нее, но сам еще долго не мог его обрести. Лежа на мягком матрасе в мерцании пары свечей, он наблюдал за игрой теней на потолке. Из окна веял свежий ночной ветерок, где-то внизу, у подножия плато, загорелись сотни огоньков – в городе кипела жизнь.

В Городе… Убитая девушка… Нэнто.

Энки приучили запоминать родовые имена, ведь принадлежность к семье считалась главным сокровищем человека. Ари Нэнто приказала воину перерезать себе горло. А теперь мертва она сама. Энки не находил для нее жалости. Но и ликования не испытывал – смерть его нисколько не радовала. Он знал ужас ее близости. И беспомощность перед ее ликом.