Столик мой, как и у Этвёша, в углу, возле окна. Так, чтобы, не отрываясь от печатных строчек, можно было «наблюдать» – тех, кто внутри, жизнь снаружи.
Освещение: сумерки. Зажигаются, просеиваясь сквозь стекло, фонари. Улица входит в магазин, а книжные полки оказываются посреди мостовой. Сквозь них, не сбавляя скорости, проезжают машины. Ни одна книга не падает со своего места.
Зачитаешься – и наплывают друг на друга миры. Извилистая тропинка за окном, если пойти по ней, приведет на Немигу. Кажется, что откуда-то знаю расположившихся за соседними столиками людей. Нужно только вспомнить, где я их видел, окликнуть. Но как? На каком языке?
Перекроив чеховскую пьесу вдоль и поперек, Этвёш для премьеры оперы во Франции оставил неприкосновенным язык оригинала. Потому что это Чехов. Потому что русский – очень «концентрированный» язык, в котором гласные обладают певучестью, а согласные – ярко выраженной индивидуальностью.
Парочка напротив меня оживленно воркует. В ноутбуке, который только что открыл, начинают высвечиваться отклики моих студентов на «Скучную историю». Вечером накануне семинара они посылают их по электронной почте: друг другу и мне.
Есть у Этвёша и сочинение для фортепиано, продолжительностью две минуты, которое называется так: «Такси дожидается Чехова, но он предпочитает ходить пешком». Композитор чувствовал себя настолько близким Чехову, что мог вообразить случайную встречу с ним, ожидающим такси или идущим по улице.
Как раз подъехало такси. Кто-то расплачивается: слышно, как хлопает дверь, а лица не могу разглядеть… Только легкий силуэт проскользнул, не задержавшись возле полки со своими книгами.
Никогда не пытался его представить: как он разговаривал, улыбался, пользовался ножом и вилкой, выходил из дома, останавливал извозчика.
«Близким» Чехову себя не чувствовал. Но знал, что он близко.
В том, как поднял воротник, защищаясь от ветра, случайный прохожий, и вся его жизнь собралась в этом жесте,
в сощурившихся просветах между листьями,
в паузах между словами,
в шуме дождя, который, не зная об этом, накладывается на разговор сидящей напротив пары,
в том, как меняются те, кого любишь, и не понимаешь, что изменился ты сам,
в том, как живо проступают на экране компьютера – один за другим – отклики моих студентов на «Скучную историю»,
«в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре».
Библиография
Аввакум 1989 – Житие Аввакума // Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Кн. 2 / сост. и общ. ред. Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. М.: Художественная литература, 1989. С. 351–397.
Айхенвальд 1915 –
Анненский 1979 –
Архипов 2001 –
Бахтин 2002 –
Берковский 1985 –
Бицилли 2000 –
Блок 1965 –
Бунин 1988 –
Бялый 1981 –
Виноградов 1958 –
Гаспаров 1993 –
Гинзбург 1982 –
Гиршман 2002 –
Гоголь 1976–1979 –
Горячева 2011 –
Громов 1989 –
Дерман 1959 –