Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

Девушка смотрела на мать. Императрица постарела. Время и заботы власти стерли и лишили жизни черты ее лица, а ведь некогда она считалась красивейшей принцессой Европы. На щеках остались следы оспы, от которой она едва не умерла два года назад, но ее лоб, высокий и чистый, живость голубых глаз говорили о сохранившихся у нее уме, воле и рассудительности. Госпожа Антуан вздрогнула. Ей показалось, что она впервые видит свою мать, и вдруг она разом ощутила всю цену того, что должна потерять.

– Матушка, – простонала она, – почему я должна вас покинуть?

– Такова судьба, дитя мое, – сказала императрица, – ты должна стать супругой и, если будет угодно Господу, матерью. Но послушай меня, я должна дать тебе несколько важных советов… Когда ты будешь в Версале, не забывай, чем ты обязана своей родине. Помни, что я поручаю тебе задачу очень важную и благородную: укрепить и поддерживать наше сердечное согласие с Францией, от которого зависит безопасность и процветание Австрии. В лице Фридриха мы имеем опасного соседа, он храбр, но хитер и коварен. Ты должна мешать интригам, которые он ведет в Париже.

– Но, матушка, – пролепетала госпожа Антуан, встревоженная масштабом возлагаемой на нее миссии, – как я смогу добиться того, чего вы желаете?

По лицу Марии-Терезы пробежала печальная улыбка.

– Это не так трудно, как ты полагаешь. Тебе достаточно будет завоевать сердца Людовика XV и твоего супруга. Если ты будешь им дорога, они не захотят огорчать тебя, когда им предложат предпринять что-либо против интересов Австрии.

– В таком случае будьте уверены, дорогая матушка, – воскликнула дофина, – что ради этого я не упущу ни единой возможности!

– Я благодарна тебе за твои добрые намерения, Антуан, но твоя задача, возможно, будет не всегда простой. Для начала постарайся понравиться принцессам, дочерям Людовика XV, они не любят Лотарингский дом и были противницами твоего брака; также будь любезна с госпожой Дюбарри. Эта женщина могущественна; не унижая себя, ты можешь несколькими ловкими словами превратить ее в союзницу.

– Я постараюсь, – сказала девушка.

Она была настолько исполнена доброй воли, что готова была пообещать что угодно.

– Аббат де Вермон и князь Штаремберг будут сопровождать тебя до Версаля, – вновь заговорила Мария-Терезия. – В Париже ты найдешь моего посланника, графа де Мерси-Аржанто; это преданный слуга и верный друг, ты будешь слушаться его, как меня; он никогда не подаст тебе дурного совета. Слушайся мужа, будь с ним ласкова. Особенно постоянной будь в отправлении религиозных обязанностей. А еще берегись, как дьявола, всех этих новых идей, которые пытается ввести в моду господин Вольтер; они – гибель для монархий… Но сейчас не время читать тебе мораль, дитя мое; все мои советы записаны в «Наставлении», которое тебе передаст аббат. Читай его каждый месяц.

– Я буду читать его каждую неделю, матушка.

– Так много я от тебя не требую, Антуан… Также я написала Людовику XV, чтобы он не удивлялся твоей живости, твоим капризам и твоей взбалмошности. Ты хорошая девочка, у тебя доброе сердце, но к тебе нужно относиться снисходительно… да, очень снисходительно… – Голос императрицы дрогнул; она усилием преодолела волнение: – Что ж, прощай, мое дорогое дитя. Давай посмотрим друг на друга. Возможно, мы больше не увидимся…

Она прижала дочь к себе. Госпожой Антуан вновь овладела печаль. Она была уже не принцессой, которую ожидает трон, а слабым маленьким ребенком, покидающим, возможно навсегда, свою мать. Она разрыдалась:

– Матушка! О, матушка!

Мария-Терезия легонько оттолкнула ее:

– Иди, дочка, пора…

Дофина, пятясь, сделала несколько шагов, и вдруг мать вновь протянула руки. Она бросилась к ней.

– Антуан, – сказала императрица, – мое сердце будет бдеть над тобой издалека, и, если однажды ты почувствуешь себя несчастной, вспомни обо мне…

Глава VI. Передача

7 мая показался Рейн и французская земля.

Для официальной передачи дофины французские власти, которым было поручено ее встретить, выбрали островок на середине реки, напротив Келя. Они построили там пятикомнатный деревянный домик. Госпожа Антуан и ее свита вошли в часть, отведенную австрийцам. Тут же придворные дамы начали раздевать девушку, чтобы затем облачить ее полностью во французскую одежду. С нее сняли плащ, шляпу, нижнюю юбку.

– Я должна снять всё? – спросила она.

– Всё, ваше высочество, – ответила княгиня Паар.

– Даже сорочку?

– И сорочку тоже.

– О! – возмущенно воскликнула она. – Значит, я не сохраню ничего, что напоминало бы мне о родине?

– Даже платок. Этого требуют этикет и обычаи, – заявила княгиня, решительно спуская чулки своей госпожи.

Госпожа Антуан вздохнула и скрестила руки на груди. Она была совершенно обнаженной. Женщины залюбовались ее изящной стройной фигуркой, маленькими грудями с розовыми сосками, атласными переливами янтарной кожи.

– Поторопитесь, – сказала дофина. – Мне холодно.

На нее торопливо надели новую одежду, шелковую и льняную. Когда ее наконец привели в порядок и напудрили, князь Штаремберг вошел и открыл другую дверь.

– Ее высочество дофина! – объявил он.