Росомаха - зверь серьезный

А что ей — забралась в дупло и спит. Недавно по радио передавали, как из Нарьян-Мара в Киров перевозили росомаху. Везли ее в ящике из толстых дубовых досок, обитом изнутри листовым железом. Всю дорогу росомаха рвалась на волю, кромсала зубами металл, с остервенением грызла доски. И убежала-таки в лес. Ей бы сидеть в чащобе, а она, дурочка, отправилась в город. Почему ее туда понесло, не представляю. Росомаху загнали в крольчатник, травили собаками, тыкали палками, набрасывали ей на шею петлю. Она сражалась изо всех сил.

Когда же подсунули капкан, то зверь обнюхал его и сразу все понял. Лег на живот, вытянул лапы и даже по пошевельнулся. Наконец росомаху как-то обманули, затолкали в мешок и отвезли на биостанцию. Теперь, мол, блаженствует в клетке, и ей там очень нравится.

Так я и поверил. Несмышленый зайчонок, в первый же день бравший морковку из моих рук, и тот предпочел всем благам свободу и убежал домой на остров.

А вдруг и на мою Роску тоже кто-то позарится? Поймает и увезет от этих сопок, тайги, быстрой и студеной Фатумы. Может, мне не нужно ее подкармливать? А то привыкнет доверять людям…

Переправив очищенную картофелину в воду, гляжу в окно и вижу… росомаху. Она стоит на тропинке и смотрит в мою сторону. Не жди я росомаху, мог бы подумать, что пришел медвежонок. Забавный, мохнатый, с потешной мордашкой и любопытными глазками, маленькими круглыми ушками, повернутыми внутрь косолапыми лапами, чуть горбатой спиной.

Так вот ты какая! Красивая! И ничего хищного в твоем облике нет. Чем же ты насолила людям, что они тебя так ненавидят. Немецкое и французское твое название переводится на русский язык не иначе как обжора. Охотники-саами, спасая от тебя свою добычу, строили ящик — «пурну» или лабаз — «луэвь». Североамериканские индейцы, если прятали мясо на дерево, обивали весь ствол огромными рыболовными крючками. И ничто тебя не останавливало. А умом и смекалкой ты превосходишь любого живущего в твоих краях зверя. Не потому ли во многих странах истинным владыкой леса считают не медведя, а росомаху?

Моя гостья обнюхивает горку каши и поворачивается ко мне боком. Хорошо вижу темное пятно — «сковороду» на ее спине, длинный и пышный хвост. Бока и голова — светлые, на груди — россыпь белых пятнышек.

Росомаха жадно ест. Разгрызая замерзшие куски, она мотает головой, помогает лапами, иногда ложится грудью на снег. Раза два прерывала трапезу и настороженно поглядывала по сторонам. При этом уши ее как бы приподнимались, морда подавалась вперед, а нос усиленно втягивал воздух. Торопливо проглотив последний кусок, росомаха глянула на избушку и, горбясь, побежала вдоль Фатумы.

Больше днем к избушке Роска не подходила. Раз в неделю она под утро являлась в Лиственничное, съедала все, что я ей оставлял, и сразу же убегала. Я давно скормил Роске всю овсянку и угощал ее теперь тем, что готовил для себя.

Доверчивость

В середине января сено стали отправлять тракторами. Прицепят сани, навалят целый стог и везут в совхоз. Обычно в рейс выезжало три-четыре трактора. К механизаторам и грузчикам, пользуясь оказией, присоединялись и совхозные охотники. Это же здорово — прокатиться в теплой кабине на 70–80 километров в глубь тайги! По дороге погонять глухарей, куропаток, а там, глядишь, повезет — и повстречается олень или лось.

Сначала сено выбирали с ближних покосов, но вот очередь дошла до дальних Сокжоевых лугов, и вся компания нагрянула ко мне в Лиственничное.

За день до этого приезжал Шурига и предупредил, что в Родниковом распадке наледь вот-вот перекроет дорогу. Так что недели две мне придется пожить в одиночестве.

Я уже поужинал и, перед тем как забраться в постель, вышел на улицу. К ночи сильно похолодало. Предвещая ясную погоду, высыпали крупные зеленые звезды. Млечный Путь протянулся через все небо и скрылся где-то за сопками. Скованный пятидесятиградусным морозом снег излучал матовое сияние. Закостенелые лиственницы клонились к стылой земле, и мне их было жалко. Не верилось, что в этой почти космической стыни сохранилось что-то живое. Умолкла тайга, упряталась под ледяным панцирем звонкоголосая Фатума. Петляющее в тальниковых зарослях русло реки казалось широкой дорогой.

Тишина. Только изредка потрескивают, я бы сказал, даже покрякивают деревья да в глубине избушки о чем-то бормочет транзистор.

Неожиданно слышу какой-то рокот. Кажется, вездеход. Недавно заезжали охотники из Магадана. У них было две лицензии на отстрел лосей. Я напоил их чаем и устроил ночевать. Они расспрашивали про лосей. Я сказал, что раньше здесь жили лось, лосиха и малыш-лосенок, но на прошлой неделе их обстреляли приезжавшие за сеном шоферы, и звери куда-то ушли. На самом деле лосей никто не беспокоил, и они всей семьей бродят километрах в трех от Лиственничного. Совсем недавно гостили на моем галечнике.

Охотники посетовали на то, что придется пробиваться к самой Буюнде, и укатили. Теперь, наверное, возвращаются.