Россия без прикрас и умолчаний

Интересно, что когда Брежнев занял «трон», в стране стали циркулировать такие слухи: ЦК партии решил, мол, потихоньку, без огласки, ликвидировать национальную рознь и, в частности, антисемитизм. Для этого советским гражданам выдадут новые паспорта, без указания национальности, и упразднят все вопросы о национальности в анкетах. Одновременно автоматически снимут расовые барьеры при поступлении на работу или учебу.

Мне не известен источник этих слухов, но в России обыкновенно «не бывает дыма без огня». Возможно, что проблема секретно обсуждалась на высшем уровне. Но, так или иначе, никаких изменений не последовало, и я получил мой первый паспорт без указания национальности, когда ехал за границу. Более того, меня прямо предупредили, что при заполнении въездной карты в Англии надо писать в графе «национальность» только слова «гражданин СССР» и ничего больше. Хозяева боятся, как бы советский гражданин по привычке не написал за границей то, что он обязан писать дома!

Так обстоит дело с проблемой национальных взаимоотношений в целом. Чтобы познакомиться с частностями, возьмем в качестве примера антисемитизм. Мне это просто легче и ближе, я сам еврей. Но если бы я был, скажем, крымским татарином или эстонцем, я с равным успехом мог бы привести в пример моих соплеменников. Были бы описаны иные события, иные возникли бы вопросы, но вывод о неравноправии, будьте уверены, всплыл бы в конце концов непременно.

III.

У нас в редакции освободилось место: заболел и перешел на инвалидность сотрудник, ведавший публикациями по биологии. Перед журналом встала труднейшая проблема поиска специалиста. Просто журналист или просто биолог не годился – нужен был своеобразный гибрид этих далеких специальностей, человек, хорошо знающий биологию и умеющий отлично писать, редактировать, работать с авторами. Где такого взять?

Главный редактор специально обратился по этому поводу «к народу». В дружественной и шутливой форме (таковы вообще взаимоотношения во. многих русских редакциях) было сказано, что за поимку столь редкого зверя объявляется награда – освобождение от дежурства по типографии. Мы улыбнулись и взялись за «ловлю».

Несколько дней спустя мне посчастливилось встретить вечером в Доме журналиста безработного автора, страстно желавшего найти штатную работу и отвечавшего, кажется, всем требованиям. Всем, кроме одного, хотя и не высказанного нашим редактором: мой автор был еврей.

Я, однако ж, был достаточно благоразумен: говорил с человеком, выяснял его возможности, вспоминал читанные его статьи в разных журналах, но об открывшейся у нас вакансии не сообщал. Сказал только, что было бы неплохо еще разок свидеться, побеседовать, а потому давайте, мол, телефон и адрес.

На второй день я зашел к редактору без посторонних и поговорил откровенно с глазу на глаз. Рассказал о человеке, напомнил его выступления в печати, и с каждым словом лицо редактора все более светлело. Наконец, он не выдержал и воскликнул:

— Ну, хватит! Считайте, что от типографского дежурства вы уже отделались. Тащите ваше сокровище сюда!

Я ответил:

— Как насчет дежурства, я еще не знаю. Дело в том, что мой кандидат – еврей. На всякий случай я ничего не сообщил ему о вакансии – что зря возбуждать надежду, а потом травмировать человека.

Редактор долго молчал, повесив голову. Потом вздохнул.

— Боюсь, Леонид Владимирович, что вы сделали правильно, не обнадежив человека заранее. Будем откровенны, вы же знаете нашу ситуацию: кроме вас, в редакции работают... (он назвал три еврейские фамилии). Весьма трудно взять еще одного. Начальство там (он поднял палец) давно уже мне намекает на «неправильный подбор кадров». Да и партийная организация непременно ткнет мне в нос, что я «протаскиваю в штат определенных лиц по определенным рекомендациям» – никак ведь не скроешь, что это ваша кандидатура, даже если (он улыбнулся) не снимать с вас дежурства. Конечно, сегодня не пятьдесят второй год, я могу настоять на своем и взять парня – но давайте подумаем, стоит ли идти на такие обострения... Вот как вы сами полагаете?

Я постарался ответить как можно спокойнее, что потому, собственно, и не обещал человеку чего-либо определенного. И ушел, оставив главного редактора – абсолютно не антисемита! – в муках совести. Вероятно, на его месте я поступил бы так же.

Я привел здесь этот недавний случай с протокольной точностью, ничего не преувеличив и не преуменьшив, потому что он абсолютно типичен для всей ситуации с евреями в СССР. Их не выгоняют с работы по национальному признаку; нельзя даже сказать, что их совсем не принимают на работу; но, тем не менее, еврейство – тяжелое препятствие и тормоз на жизненном пути человека.