Россия будет воевать

Находясь в условиях исторического и культурного релятивизма, личность опускается на более низкий уровень самоидентификации и опознавания «свой/чужой» — к этнической принадлежности, которая, в отличие от культуры и истории, может определять по чисто материальным критериям — фенотипу, языку и происхождению.

Вот именно это и есть — современный русский этнический национализм. Национализм, который стал не продуктом восхождения и синтеза, как буржуазный национализм французской революции, а продуктом деградации национальной имперской культуры и распада осознания единства истории.

Это именно он говорит о том, что некий русский Особый Путь есть иллюзия, а русские — обычный европейский народ, целью которого является повысить уровень потребления. В то время как европейский национализм подчеркивает именно особость своих наций, объединившихся вокруг национальных идеалов (свобода, равенство, братство или же порядок, труд и честность).

Поскольку этот вид этнического национализма — продукт именно деградации, а не развития — отличает сугубо материалистическое, потребительское мировоззрение, как следствие, происходит отказ от ценностей нематериальных. То есть связанных с наличием национального сюжета и национального смысла — суверенитета и этической полноценности — первородности, то есть способности нации самой вырабатывать свои представления о добре и зле. Эти категории для него более не важны. Таким образом, современный русский этнический национализм есть химера — форма порабощения пораженной им общности.

О перерождении Красного проекта в химеру

Идеологический регресс, утрата идеалов, вызвавшая к жизни современный российский регрессивный этнонационализм, вызван крушением предыдущей имперской идеологии — крушением Красного Проекта.

В идеологической системе Красного Проекта было несколько слабых мест, которые противник смог успешно использовать против него.

Первым слабым местом идеологии СССР было постоянное попрание дореволюционной России — открещивание от нее, отрицание преемственности, очернение.

Огромное количество русофобских мифов было подхвачено и даже создано коммунистическими идеологами. Включая такие совершенно вопиюще несправедливые мифы как «тюрьма народов», «мракобесие» или «немытая Россия». Советская идеология осознанно позиционировала себя как отрицателя исторической России. Современные либеральные русофобы в этом плане совершенные и почти полные наследники русофобов советских, ненавидевших все это «исконно-посконное».

Совершенно необходимая попытка привести красную идеологию к миру с русской историей носила лицемерный характер, когда из прошлого выхватывались отдельные личности — Суворов, Ушаков, Нахимов, Ломоносов, Грозный, и их отдельные поступки и объявлялись своими, «нашими», «хорошими», — но при этом противопоставлялись стране и эпохе.

Исключения, безусловно, были, и со временем они появлялись все чаще.

К числу таких прекрасных исключений, например, относится «Россия Молодая» Юрия Германа — и книга, и фильм, объединяющие всю историю России в один эпический сюжет, позволяющие смотреть в будущее России, прочно стоя ногами на непрерывной, не фрагментарной, а цельной и прочной осмысленной истории.

К сожалению, деградация идеологии зашла слишком далеко, переродив Красный Проект в мало кого убеждавшую химеру.

Второй причиной этого перерождения был воинствующий атеизм, следствием которого было не только систематическое нарушение прав граждан на свободу вероисповедания, но и деградация русского православия, которое было отдано на сохранение женщинам пожилого возраста и сохранено ими в точном соответствии со своими представлениями — какой рукой свечку держать, как поворачиваться, как кланяться и т. д. Они, собственно, до сих пор бдительно охраняют православие и православные храмы от новых прихожан, применяя весь арсенал методов воздействия — менторские поучения, злобное шипение, ворчание и так далее и тому подобное.

Пострадала и советская культура. Постоянно ведомая война с наследием вынуждала удалять из русской классической культуры все, что советского человека могло к христианству привязать. В итоге классическая русская литература — основа высокой классической русской культуры и воспитания — перестала быть понятна советскому человеку без дополнительных пояснений. Потому просто, что эта литература выросла из православного понимания Евангелия. Русские дети вынуждены были постигать русское наследие при помощи «переводчика». Размер этой трагедии переоценить невозможно.

Коммунистическая идеология и сама пострадала от этих действий, поскольку с секуляризацией, которая неизбежно усиливалась борьбой с христианством, советский человек утрачивал мотивацию, необходимую для построения коммунизма. Материализм не мог обосновать потребность человека в самосовершенствовании и творчестве. Советский человек перерождался из героя в потребителя, что, как ни оценивай, несовместимо с образом жизни строителя коммунизма.