Россия – Грузия после империи

Россия – Грузия после империи Сборник статей

Россия – Грузия после империи

Мирья Лекке, Елена Чхаидзе

Постсоветский период истории неоднократно был объявлен оконченным. В речах политиков и в дискуссиях интеллектуалов тезис о завершенности все чаще стал звучать лишь как констатация факта (Ф. Лукьянов, Н. Гвоздев, К. Кобрин и др.). Вместе с тем конец постсоветского периода означает завершение важного исторического отрезка, полного глубоких политических и культурных трансформаций, затронувших ни много ни мало «одну шестую часть суши». В результате этих трансформаций, с одной стороны, поистине необозримое количество этнических, национальных и религиозных групп столкнулось с необходимостью по-новому определить свою политическую ориентацию между старыми и новыми национальными движениями и гегемонией постсоветской России. С другой стороны, государства, возникшие на обломках СССР, должны были не просто выработать новую систему взаимоотношений, но и обозначить свое отношение к общей (советской) истории. Проблема отношений с Россией приобрела ключевое значение, выдвинув на повестку дня вопрос о том, в какой мере можно говорить о Советском Союзе как о государстве, в котором сохранялось господствующее положение русских. Помимо политической составляющей, сам по себе этот вопрос представляет благодатную тему для культурных исследований и рефлексий, поскольку он не только открывает перед нами диапазон возможных интерпретаций того, что именно воспринимается как русское, но и включает в себя элемент «дописывания» и конструирования новых значений.

Россия и Грузия – тема, кажущаяся на первый взгляд хорошо понятной и знакомой. Две страны – маленькая и большая, связанные друг с другом единой верой, культурным обменом и избитым клише о «дружбе народов»; и вместе с тем – две страны, разделенные опытом имперского гнета, национального обособления и вооруженными конфликтами[1].

Эти плотно связанные нарративы образуют систему смыслов, которая с годами осела в культурной памяти и приобрела определенную эмоциональность. В результате эта система не нуждается в дальнейшем обосновании в дискурсе. Именно это мы назовем русско-грузинским мифом.

Если в советскую эпоху русско-грузинский миф способствовал почти ритуальному изучению истории взаимоотношений двух народов (что не в последнюю очередь включало в себя изучение литературной составляющей этого диалога), то начиная со второй половины 1980-х гг. именно этот миф стал своего рода фундаментом для политического, военного, а также, как тогда казалось, и культурного размежевания некогда «братских республик».

После ухода Советского Союза в прошлое его тень продолжала нависать над государствами и обществами «постсоветского пространства». Интеллигенция, в том числе и писатели, вновь и вновь стала возвращаться к теме советского наследия, пытаясь с помощью языковых и эстетических средств литературы осмыслить то, что происходило в советскую эпоху, и к чему она привела, а также к чему могла бы привести. Исследователи культуры и литературы относительно недавно, в отличие от писателей, стали обращать повышенное внимание на культурную продукцию последнего 25-летия и вместе с тем начали рассматривать предыдущие периоды истории культуры с точки зрения новой постсоветской исторической ситуации. Данная книга является попыткой осветить и проанализировать этот относительно новый опыт, основываясь прежде всего на литературном материале. В книгу вошла часть работ, представленных на международной научной конференции «Россия и Грузия после империи. Культурно-литературные аспекты», проводившейся в сентябре 2015 г. в Тбилиси при поддержке научного фонда «Volkswagen Stiftung». Кроме того, сборник включает в себя научные, литературные, публицистические материалы и интервью, представляющие разные точки зрения участников и наблюдателей постсоветских трансформаций русско-грузинских отношений.

Переплетение судеб и нарративов

Россия и Грузия после империи. Возможно, это заглавие изначально наводит на мысль о том, что речь пойдет о двух самодостаточных единицах и их отношениях между собой. Однако это не так. Безусловно, Грузия и Российская Федерация являются субъектами международного права, однако уже здесь мы сталкиваемся с определенными проблемами, например с вопросом о политическом статусе Абхазии и Южной Осетии. Россия поддерживает их стремление к независимости от Грузии, признает их суверенитет, вплоть до нахождения на территориях российских войск (Jones, 2013, 239–245). Грузия, в свою очередь, пытается сохранить собственную территориальную целостность. В действиях России она усматривает политические манипуляции с целью сохранения сферы влияния. Эти острые разногласия обернулись дестабилизацией региона, включая военные действия.