Россия и ее империя. 1450–1801

Рассказывая о России как империи, мы не употребляли по отношению к ней других общепринятых понятий, таких как деспотизм. С нашей точки зрения, это было самодержавное государство – с неделимым суверенитетом, исходящим от единственного монарха, – и мы выясняли, каким образом функционировала самодержавная власть. В XVI–XVII веках Россия смогла сохранять контроль над своими отдаленными владениями – вплоть до Тихого океана, – а в начале XVII века, кроме того, справилась с династическим кризисом, чуть не оказавшимся для нее роковым. Сибирские меха обеспечили приток средств, и Россия начала медленное продвижение в степь, создавая во всей стране стабильно работавшие, хотя и крайне несложные органы власти. В XVIII веке Россия сделалась богатой и сильной в военном отношении империей, не уступая в некоторых важных сферах другим крупным державам. Как Александр Мартин, так и Доминик Ливен отмечают, что многие екатерининские реформы – в частности направленные на усовершенствование коммуникаций, развитие городов, преобразование армии, диверсификацию экономики – соответствовали тому, что делалось в Европе в это же время. Наряду с Алексеем Миллером они указывают, однако, что эти успехи не следует преувеличивать. Достижения России вскоре померкли на фоне стремительной индустриализации европейских стран в XIX веке. России мешали крепостническая экономика, неудовлетворительная инфраструктура, самодержавное правление, становившееся все менее гибким. Во многих отношениях успехи России как империи – геополитические достижения, внутренние институты, экономическая динамика – достигли своего максимума на рубеже XVIII и XIX веков. Нельзя также не отметить, что создание и сохранение империи осуществлялись за счет насильственных завоеваний, жесточайшего крепостничества, нищеты и несвободы основной массы населения. В какой-то мере данное утверждение можно отнести к любой стране мира в тот период – к Америке с ее рабством, к европейским колониальным империям, основанным на рабовладении, к Османской империи с ее системой «девширме» (изъятие мальчиков из христианских семей для службы при дворе, что способствовало активной работорговле), – но от этого оно не становится менее верным.

В заключение следует обратить особое внимание на один феномен, свойственный империи XVIII века. Многие политические, интеллектуальные и социальные изменения, произошедшие в этом столетии, позволили обеспечить Россию квалифицированными специалистами и инфраструктурой, при помощи которой власти могли эффективно управлять страной. Появилась научная подготовка в области истории, этнографии, картографии и естественных наук. Увеличивалось число грамотных, русский язык стал обзаводиться современными средствами выражения. Каждой губернии после реформ 1775 года требовались обладатели практических навыков – таких как ведение налогового учета, перепись населения, картографирование, планирование городов, строительство инфраструктуры (дорог, каналов, канализации). Все больше административного персонала среднего звена приобретало опыт работы, хотя реформы 1775 года привели к тому, что отставные военные получали преимущество перед профессиональными чиновниками. При Павле I была улучшена подготовка чиновников.

Благодаря этим переменам стало возможно наступление примечательной и пока недооцененной эпохи в истории России, занявшей первую половину XIX века. Ее можно назвать переходной – в это время старое сочеталось с новым. Некоторые аспекты давно привлекли внимание исследователей: недовольство интеллигенцией своей неспособностью осуществить политические изменения; жесткое самодержавное правление Николая I, воплотившееся в создании Третьего отделения, усилении цензуры и преследовании религиозного инакомыслия. Но в эти же десятилетия шли такие процессы, как административная реорганизация, повышение профессионализма чиновников, кодификация законов. Михаил Сперанский и его преемники составили монументальный свод законов – прежде всего Полное собрание законов Российской империи с 1649 по 1825 год (более 40 томов, опубликованных одновременно, в 1830 году), но также своды гражданского и уголовного законодательства, кодексы, предназначенные для различных народов империи (прибалтийских немцев, немцев-колонистов, евреев, инородцев-нехристиан).