Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского

Приблизительно в то же самое время ко двору шаха прибыл англичанин (о нем уже мы говорили), назвавшийся сэром Антонием Шерли [249], со свитой из тридцати двух сопровождающих, и они сделали остановку в Казвине. Он объявил себя двоюродным братом шотландского короля Якова, уверяя, что все короли христианского мира признали его и сейчас уполномочили в качестве посла вести переговоры с царем Персии, который должен заключить с ними союз, чтобы вести войну с Турцией, с их общим врагом. Христианские джентльмены пришли вовремя, так как царь Персии сам собирался послать посла с подарками к королю Испании через Португальскую Индию. Сэр Антоний, однако, довел до сведения шаха, что кроме его католического величества короля Испании есть много других христианских королей в Европе и на Западе и есть более сильные монархи, которые с охотой объединятся с ним против Турции: ему следует послать также письма и подарки каждому из этих королей. Сэр Антоний так преуспел в продвижении этого вопроса, преподнося его как срочный, что шах сделал так, как он советовал, и тотчас отдал приказ, чтобы были начаты все приготовления для послов, предполагая, что сэр Антоний будет сам сопровождать персидское посольство. Сэр Антоний охотно согласился на это, благодаря его величество за честь, оказанную ему, и предложил восемь христианских держав, где он и персидское посольство будут уполномочены вести переговоры; и эти монархи следующие: Папа Римский, император Германии, король Испании, король Франции, король Польши, правитель Венеции, королева Англии и король Шотландии.

Все дела были приведены в порядок, сэр Антоний согласился оставить своего младшего брата Роберта [250]с пятнадцатью англичанами в Персии; всем оставшимся шах дал дом с достаточным содержанием в соответствии с рангом, который они имели. В то же самое время сюда прибыли из Ормуза два португальских монаха-путешественника, уроженцы Лиссабона. Один был доминиканец, другой — францисканец [251]; первый называл себя монахом Николао де Моло. Эти люди также одобрили шаха за его идею послать своих представителей к христианским монархам, и его величество одарил их подарками, называя монахов падреи оказывая каждому из них учтивость: они просили шаха жаловать им письма с рекомендацией для их святейшества и другое — для его католического величества короля Испании. Шах тотчас согласился, приказав написать такие письма и отдать им, отдельно от всех других рекомендаций. Направляясь в Персию, сэр Антоний держал свой путь через Грецию [и Османскую империю] и, зная турецкий язык, ему было легко выдавать себя за турка, но вернуться домой этим же путем было просто невозможно. С другой стороны, путь через Индию требовал очень долгого морского путешествия, и в результате именно это и решило, что путь нашего посольства будет пролегать через Татарию и Московию.

Все необходимые приготовления были сделаны. Его величество жаловал свои грамоты и приказы для свободного перемещения через все его земли и территории, где будет проходить посольство; далее, были даны необходимые кредиты с распоряжением оплачивать наши путевые расходы, и то же самое было сделано для англичан — все, таким образом, было оплачено за счет царя Персии. Персидские придворные, которые сопровождали посла в качестве секретарей, были должным образом снабжены. Мы попрощались с шахом Аббасом в его резиденции в Исфахане, где находился весь двор, и в четверг вечером, в 9 день июля 1599 года от Рождества Христова, мы начали наше путешествие. Те, кто отправился путешествовать из шахского дворца по приказу и на средства шаха, были вельможами его двора, людьми высокого ранга и были соответственно экипированы для путешествия. Персидского посла звали Хусейнали-бек, с ним ехали четыре знатных человека в качестве секретарей посольства и пятнадцать слуг. Затем шли два монаха, а затем сэр Антоний с пятью переводчиками и пятнадцатью другими англичанами. К тому же тридцать два верблюда везли подарки, не считая необходимого числа верховых лошадей для тех, кто отправился в путешествие, а также обычные вьючные животные для переноски багажа уже упомянутых лиц. Разнообразны были чувства в сердцах тех, кто уезжал, и различны были проявления этих чувств; так, одни выглядели радостными, а другие — печальными. Шах милостиво простился с нами и дал слово щедро вознаградить нас по возвращении, но так печальны показались нам лица наших друзей, так плакали наши родственники, такое отчаяние и горе выражали, хотя и по-разному, наши жены, что мы волей-неволей поторопились распроститься и тем же вечером, покинув столицу, держали путь в город Кашан — там нам предстояло сделать первую остановку.