Россия и Европа. Том 2

Много лет спустя современник Достоевского А.Н. Пыпин под­твердил догадку Чаадаева, говоря о восстановлении при Николае идеологической монополии «особого пути России» под именем Официальной Народности. «Даже сильные умы и таланты, — писал он, — сживались с нею и усваивали ее теорию».²² Другими словами, то, что Чаадаев назвал «переворотом в национальной мысли», бы­ло на самом деле идейной реставрацией старой Московии в XIX ве-

История России в XIX веке, М., 1907, вып. 6, с. 452.

П.Я. Чаадаев. Цит. соч., с. 87.

Там же, с. 88.

АН. Пыпин. Характеристики литературных мнений отдвадцатых до шестидесятых годов. Спб., 1909, с. 192.

Экономическая реставрация

ке. И не будь у нас даже никаких других доказательств того, что она действительно произошла, ошибка Достоевского свидетельствует об этом исчерпывающе.

Экономическая

реставрация м.н.покровский строил

свою характеристику московитской экономики, сравнивая ее с тем, что происходило в России «веком раньше», с «экономическим расцветом времен молодости Грозного»,²³ т. е., в моих терминах, с эпохой хозяйственного бума первой половины XVI столетия, приведшего к Великой реформе 1550-х. А говоря о «реставрации», имел он в виду восстановление регрессивной экономики времен опричнины. «Короткий экономический кри­зис, вызванный Смутой, — цитировал Покровский книгу Ю.В. Го- тье „Замосковный крой XVII века", — прошел так же быстро, как налетел... Но экономический расцвет времен молодости Грозного не повторился... Осталось хронически угнетенное состояние... Первые три четверти этого века носят определенно выраженный реакционный или, если угодно, реставрационный характер. По­следний термин лучше подходит, ибо суть дела заключалась имен­но в реставрации, в возобновлении старого, в оживлении и укреп­лении таких экономических черт, которые веком раньше казались отжившими» ²⁴

Натуральный оброк, допустим, вымирал в России в первой по­ловине XVI века, а в Московии он снова был в порядке вещей. Это подтверждается массой документов. Например, бояре Лопухин и Романов собирали свои доходы с вотчин баранами и домашней птицей (Н.И. Романов еще и коровьим маслом). Дворцовые села Пе­реяславского уезда тоже платили свои повинности овчиной, сыра­ми и маслом. Барская запашка в одном из имений того же уезда уменьшилась за 40 лет более чем вдвое (с 546 десятин до 249), а в другом и вовсе исчезла.

М.Н. Покровский. Избранные произведения, M., 1966, т. 2, с. 413.

Глава вторая Московия: векXVII

Там же.

«Если бы даже это отсутствие сельскохозяйственного предпринима­тельства было уделом только крупного землевладения, и то мы имели бы пример большой экономической косности, — комментирует По­кровский. — Но, кажется, что и средние хозяйства, с такой голово­кружительной быстротой переходившие на новые рельсы во дни мо­лодости Грозного, сто лет спустя не только не подвинулись вперед, а даже подались назад»?⁵ Другим свидетельством экономической реставрации опричнины была массовая раздача царским сановникам «черных» земель (конечно, с сидевшими на них свободными крестьянами), «настоящая оргия зе­мельных раздач». В1619-1620 годах, например, роздан был целый Га- лицкий уезд. В одни руки за один раз попадало по 300 крестьянских дворов и по полторы тысячи десятин. Темп этой «оргии», однако, на­растал в течение XVII века. В 1680-е Нарышкины получилиуже до 2500 дворов и 14 тысяч десятин земли. В конце концов, к исходу века в За- московье вообще не осталось «черных» земель (и свободных кресть­ян), а дворцовых было роздано до двух миллионов десятин.

Надо ли говорить, что новым хозяевам пришлось позаботиться о том, чтобы кто-то исправно снабжал их баранами и коровьим мас­лом? И что в результате бывшие «черные», самостоятельные кресть­яне практически исчезли в уездах центральной Московии? Они ста­новились собственностью помещиков. Историки обычно измеряют этот катастрофический процесс превращения крестьянина в соб­ственность числом так называемых урочных лет, на протяжении ко­торых помещик имел законное право разыскивать и возвращать «сошедших от него» крестьян.