Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина

Александр I ставит под командование Барклая-де-Толли 167 000 человек для борьбы с Наполеоном. Его войска движутся к Нюрнбергу. Но русской армии не будет при Ватерлоо. И когда после поражения Наполеона Александр приедет в Париж, он найдет там Блюхера, который, в отличие от русских годом ранее, ведет себя во французской столице, как в завоеванном городе, не выражая никакого уважения к населению, требуя контрибуции в 100 миллионов и готовя взрыв Йенского моста. В глазах парижан, напуганных жестокостью пруссаков, Александр предстает освободителем. И Веллингтон поддерживает умеренность русских. Вторая оккупация Парижа пройдет под знаком слабости Франции и Бурбонов (бегство Людовика XVIII не повысило его престижа), которые не способны защитить свою страну. Тогда Людовик XVIII обратится к Александру I с просьбой усмирить своих прусских союзников, чья наглость не знает границ. Александр I готов выслушать эту просьбу, он озабочен интересами России и европейским равновесием, которое предстоит построить. Александр, как и Каподистрия, считает, что Франция должна быть достаточно сильной, чтобы «другие державы не могли располагать всеми их силами против России». Назначение герцога Ришелье, основателя Одессы, в министерство иностранных дел на смену Талейрану, бывшему союзнику, повернувшему, как с горечью констатировал Александр, против него, успокоило российского императора. Кстати, он хотел этого назначения и подсказал мысль о нем Людовику XVIII. Ришелье столкнулся со значительными требованиями союзников по коалиции, и желание Александра I защитить Францию было для него полезно. Александр заявил, что раздел французской территории – угроза, которая свидетельствовала о прусских амбициях, – несовместим с европейским равновесием. Граф Моле писал в мемуарах: «В 1815 году Россия защищала против всех, я скажу, даже не интересы, но само существование нашей несчастной родины. Если Франция еще остается Францией, то она обязана этим троим людям: Александру и двум его министрам, Каподистрии и Поццо ди Борго. Англия, Пруссия и Австрия думали только о том, как бы нас ослабить. Россия же, напротив, была заинтересована в том, чтобы мы остались сильной державой… Она считала нас своей естественной союзницей и своей лучшей опорой в борьбе с Англией за раздел мира».

Именно благодаря Александру I при подписании Парижского договора 8 ноября 1815 года Франция сохранила свои территории, получила снижение наложенной на нее контрибуции, а также времени оккупации с 7 до 5 лет, с возможным пересмотром этого срока по истечении 3 лет. Непримиримый враг Наполеона, очень мало уважавший Людовика XVIII, Александр I хотел показать, что он действительно друг Франции и французского народа, как утверждал еще в 1814 году.

Судьбу Польши решили 3 мая 1815 года русско-австрийский и русско-прусский договоры, приложенные к Заключительному акту Венского конгресса. Россия сохраняла за собой большую часть великого герцогства без северо-западных регионов, которые отходили к Пруссии, и Западной Галиции, отходившей к Австрии. Тем не менее Польша восстановлена. Александр I получает титул короля Польши, новая конституция примерно воспроизводит конституцию великого герцогства. В Польше устанавливаются представительная система и свобода прессы, неизвестные в России, чей император является одновременно польским королем, – через 10 лет такое различие будет иметь трагические последствия. Назначен вице-король Польши, и им оказался не Чарторыйский, что вызвало в последнем горькое чувство. Наконец, 14 сентября 1815 года Россия, Австрия и Пруссия подписывают договор о «Священном союзе», предназначенном для создания европейского порядка на новых основах. Этот договор, составленный «во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы», – плод личных трудов Александра I, хотя подготовительные заметки делал и Каподистрия, которого Александр тогда призвал к себе и особенно ценил. Нессельроде скажет о нем, что он «трудился для мира, населенного такими же идеальными существами, как он сам». Священный союз, по изначальному замыслу, претендующий на объединение государств, которые почитают «себя как бы членами единого народа христианского», был готов принять в свое лоно всех, кто разделяет «священные правила» договора. Так, к нему примкнут Франция, Швеция, Испания, короли Неаполя и Сардинии. Историки задаются вопросом, не существовало ли у Александра I задних мыслей. Не искал ли он, превращая Священный союз в инстанцию, объединяющую христианские государства, возможности изолировать Османскую империю, союзницу, которой Франция постоянно угрожала России? С момента создания Священного союза Порта выражала подобную озабоченность, хотя текст, подготовленный Каподистрией, и уточнял, что Священный союз не имеет «никаких враждебных умыслов в отношении народов, не имеющих счастья быть христианскими».