Россия и Германия - стравить ! (От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)

Пример семьи Рузвельтов доказывает, что Штаты в Европе сражались за изменение правил "игры", но не для того, чтобы "добиваться более существенного равенства возможностей", а чтобы обеспечить в будущем абсолютное неравенство в пользу США. В Европу Америка пришла не ради Европы, но ради Америки же. Заокеанский капитал готовил эту войну, он ее и выиграл. ДЛЯ СЕБЯ. Факт, казалось бы, ясный до очевидного. Однако и шестьдесят лет спустя на страницах советской "Истории Первой мировой войны" ее авторы пересказывали старые россказни "полковника" Хауза и наивно считали, что Штатам пришлось вступить в войну просто потому, что они, мол, очень уж оказались экономически связанными со странами Антанты, которым, как мы знаем, Америка еще до своего вступления в войну предоставила кредитов на сумму, в сто раз большую, чем Германии.

А ведь было-то все наоборот. Как раз для того, чтобы "прочно" привязать к себе страны Антанты и разгромить Германию, Соединенные Штаты давно и задумали эту войну. По тому 99% своего военного "бизнеса" они и проворачивали в союзе с Антантой и против Германии.

Один "германский" процент кредитов был лишь фиговым листиком на американском "нейтралитете". Да к тому же по чему было не нажиться на немцах - хотя бы "по мелочам" - уже в ходе войны?

Но драть особенно бо-о-льшие проценты с побежденной Германии Америке еще предстояло в будущем после войны.

Накануне войны, осенью 1913 года по Средиземному морю полтора месяца бродили девять опять-таки белых линкоров США, отправленных туда по указанию уже кузена Теодора Рузвельта - Франклина Делано Рузвельта, заместителя морского министра в правительстве президента Вильсона. А в декабре 1917 года Вильсон "признавался" Буллиту: "Я ненавижу всякую войну и единственное, о чем я забочусь на земле, - это о мире, который я собираюсь установить".

Хорошо говорил американский президент, одно плохо -лгал. Ленин объяснил положение вещей иначе и точно: "Содрать при помощи данной войны еще больше шкур с волов наемного труда, пожалуй, уже нельзя - в этом одна из глубоких экономических основ наблюдаемого теперь поворота в мировой политике".

Для того, чтобы "сдирать шкуры" уже при помощи мира, чтобы сделать Германию "дойной коровой", и была устроена Парижская конференция.

Слов там было произнесено немало - вместе с техническим персоналом в Париже собрались несколько тысяч чело век. 14 февраля (после месяца препирательств) Вильсон, на пример, высокопарно продекламировал: "Пелена недоверия и интриг спала. Люди смотрят друг другу в лицо и говорят: мы братья, и у нас общая цель. Мы раньше не сознавали этого, но сейчас мы отдали себе в этом отчет. И вот - наш договор братства и дружбы".

Но все определяли не слова, а та реальность, которая сложилась на планете к концу января 1919 года.

Война в Европе закончилась. Но далеко не везде и не для всех. Полностью к мирной жизни не вернулся в этом году еще пи один крупный участник войны. По новой Советской России - на Урале, в Поволжье, в Сибири - катилась волна мятежа белочешского корпуса, взбодренного долларами, франками и фунтами.

В полной силе был еще адмирал Колчак.

Чехи, американцы, японцы оккупировали Владивосток и Дальний Восток.

В Архангельске и Мурманске высадились англичане. Они же оккупировали Баку.

Собирал Вооруженные силы Юга России Деникин.

Батька Махно бил то белых, то красных, то своих. "Возвращаясь из Бердянска - рассказывал он своему начальнику штаба, бывшему железнодорожному машинисту Белашу, - расстрелял коменданта станции Верхний Токмак. Сволочь такая, парень был хороший, помнишь, мы по занятии Бердянска назначили его комендантом. Теперь вывесил плакат: "Бей жидов, спасай революцию, да здравствует батько Махно!". Я его коцнул...".

Да, на юге России все перемешалось особенно круто и темпераментно. В Одессе дымила трубами англо-французская эскадра, и Григорий Котовский проводил свои одесские операции то во френче французского офицера, то во фраке "сбежавшего от большевиков" негоцианта. У маленькой же Жанны Лябурб, работавшей среди французских моряков, была одна неизменная форма очарование француженки и опыт революционерки.

Приходили оперативные сводки с фронтов Венгерской советской республики: "Красная Армия Советской Венгрии заняла линию фронта на румынском участке: Берек, Миносликола-Фальва, Антафальва, но отошли из железнодорожного узла Фюлес. На чехословацком фронте наши атаки продолжаются".

Германию тоже будоражили перестрелки по всей территории - от Киля до Мюнхена. Правительственные войска генерала Леки обстреливали революционных моряков. В Берлине зверствовали отряды военного комиссара правительства социал-демократа Густава Носке, который сдавшихся в плен рабочих просто расстреливал, за что и получил прозвище "кровавая собака". Это как раз подчиненные ему офицеры штаба кавалерийской дивизии за три дня до начала Парижской "мирной" конференции убили Люксембург и Либкнехта.