Россия и Япония: стравить!

И я просто уверен, что отнюдь не случайно в начале мая 1917 года в Питере начали свою «национальную» деятельность инженеры, а уже в начале июня адмирал Гленнон едет в Севастополь... «Учеба» у мастера-минера Колчака тут была явным прикрытием. Есть, есть все основания предполагать, что все обстояло именно так!

Ну, подумаем, так ли уж при всем своем мастерстве Колчак был уникален по сравнению с английскими моряками? Они же за три года активнейшей морской войны съели, что называется, собаку и в минных постановках, и в подводной войне. И своим опытом с американскими коллегами они делились охотно.

У черноморцев при Колчаке был ряд удач — на минах подорвались три германские подлодки, а англичане в противолодочной борьбе в зоне Дарданелл были менее удачливы. Но достоверно об этом стало известно позже — после войны! Выходит, и с этой точки зрения Колчак не мог видеться американцам непререкаемым авторитетом. Другое дело, что Колчак был одной из удачных кандидатур на вхождение в верхушку проантантовскои и проамериканской милитаризованной контрреволюции.

Американцы — у меня лично тут сомнений сейчас нет — контролировали как «корниловскую», так и «керенскую» ее ветви (Савинков при всех своих амбициях был фигурой второго сорта — «боевиком»). Однако служака Корнилов и эсер Керенский у буржуазной элиты своими не были.

Колчак же...

Ну, о неизбежности пересечения пути популярного полярника, чина Главного морского штаба, эксперта Думы, разработчика судостроительных программ и путей буржуазных состоятельных политиков я уже говорил. Колчак был известен им, Милюкову, Гучкову...

Что это был за круг в психологическом плане? Вот, скажем, брат крупнейшего промышленника, председателя Московского военно-промышленного комитета, банкира Павла Павловича Рябушинского и сам крупный промышленник Владимир Павлович Рябушинский беседует с поэтом Валерием Брюсовым, о чем последний в дневнике пишет так: «Познакомился с Рябушинским. Убежденный «буржуазист». Все сделают буржуа. Пролетарии— должны быть рабами. Если кто мятежничает— убивать. Крестьяне жгут усадьбы? Перестреляйте тех, которые нападают, и сожгите сами, а не с помощью казаков, десять деревень кругом. И мужики поймут, что у вас есть право на землю. Гучков для В.П.— гений».

А кто же это — Александр Иванович Гучков? А вот кто: сын купца-старообрядца, окончил курс историко-филологического факультета университета, банкир, лидер партии правых либералов-«октябристов» (Рябушинский-старший входил там в ЦК). С 1915 года — председатель Центрального военно-промышленного комитета, а в 1917 году — военный министр у Керенского.

Позднее Гучков будет жить в эмиграции в Париже, видимым образом с Америкой не связанный (в Гражданскую он более «курировал» «французских» Деникина и Врангеля). Похоже, что янки в нем тогда уже разочаровались, но в 1917 году в среде послефевральской элиты он им должен был импонировать своими нероссийскими энергией и авантюризмом. Тридцати восьми лет этот филолог воюет с англичанами на стороне буров, потом — с турками за свободу македонцев, потом — на Русско-японской войне, а в 1912 году он участвует в 1-й Балканской войне, опять против турок на стороне южных славян.

Такие «живчики» янки нравились...

Первый проект «либерального «ответственного министерства народного доверия» был составлен еще летом 1915 года в петроградской квартире Павла Рябушинского. И это был, по сути, набросок состава первого Временного правительства 1917 года, потому что уже в «рябушинском» кабинете были будущие «временные» министры Милюков, Гучков, Некрасов с Коноваловым, Львов...

Вот таким был тот круг, к которому был близок и Колчак. И этот круг — вкупе с Гучковым, с обоими Рябушинскими — исподволь готовил то выступление Корнилова, в случае успеха которого вознесся бы высоко и Колчак.