Россия и Япония: стравить!

Совершенно иное положение наступит в начале второго пятилетия. Урал и Кузбасс будут давать до 6 млн т черного металла, переработанного в рельсы, орудия, машины. С химических заводов Кузбасса начнут поступать транспортабельные удобрения, В районе Новосибирска начнут действовать мощные хлопчатобумажные и льняные фабрики... Спустя еще несколько лет возникнет энергетический центр мирового значения в районе Прибайкалья...»

Все это давало новый шанс и русскому Дальнему Востоку. К 1933 году предполагалось развертывание каменноугольной промышленности с добычей до 6 миллионов тонн угля в год, создание рыболовного флота «из траллеров, дрифтеров, плавучих крабо-консервных заводов, китобойных баз и пр.», а кроме того — создание стационарных заводов, на что выделялось 42 миллиона рублей. По тем временам — деньги не ошеломляющие, но приличные.

Дальний Восток был удален от Москвы по-прежнему на девять тысяч километров, но в этом дальнем русском крае возникала уже новая психология. Чехов не увидел здесь русского самосознания, и вот теперь общность Востока России с Центром возникала уже на основе самосознания советского, то есть — коллективистского, деятельного, созидательного и оптимистичного...

И разве это было плохо?

Даже — для Японии?

В своей знаменитой «Цусиме» Алексей Силыч Новиков-Прибой о Японии простых людей (иных цусимский матрос, собственно, видеть и не мог) написал так: «Меня удивляли японцы. Я не встречал опечаленных и угрюмых лиц ни у мужчин, ни у женщин. Казалось, что они всегда жизнерадостны, словно всем им живется отлично и все они довольны и государственным строем, и самими собою, и своим социальным положением. На самом же деле японское население живет в большой бедности, но искусно скрывает это. Точно так же ошибочно было бы предположить, судя по их чрезмерной вежливости и любезности, выработанной веками, что они представляют собой самый мирный народ на свете».

Таковы были итоги наблюдения вдумчивого русского человека за японскими «низами»...

Общественную физиономию «верхов» изучать легче — и потому, что многое из их дел от публичного взгляда не скроешь, и потому, что от них остается много разных бумаг...

25 июля 1927 года премьер-министр и министр иностранных дел Японии генерал Танака закончил секретный меморандум «Об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии» и представил его императору. Программа Японии в этом меморандуме определялась так: Маньчжурия, Монголия, затем — остальной Китай, затем — Индия, Архипелаг, Азия и, наконец, «даже Европа».

Вообще-то японцы подлинность «меморандума Танаки» пытались оспаривать (впервые он был опубликован в китайском журнале «China Critic» в сентябре 1931 года, в атмосфере начавшейся оккупации Маньчжурии японскими войсками).

Но висевшая в японских школах карта «Соседи Японии» с пятью концентрическими кругами перспективной экспансии полностью этой якобы «фальшивке» соответствовала.

Относительно Америки Танака был не так решителен, однако считал, что такая политика «расы Ямато» ставит ее с янки «лицом к лицу». Танака писал: «Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить США, то есть поступить с ними так, как мы поступили в Русско-японской войне».

Конечно, это была уже непростительная геополитическая и историческая слепота. Япония не победила Россию, во всяком случае, не победила убедительно, в силу долговременно действующих факторов. Россию «победили» при помощи Японии те, кому нужна была антигерманская активность России в Европе и ни к чему была разумная активность России на ее собственном Дальнем Востоке.

Без кредитов Якоба Шиффа не могли бы состояться ни Мукден, ни Цусима.

Золотая Элита была, конечно, не прочь финансировать и поощрять новые военные приготовления Японии, однако допустить военную победу Японии над страной пребывания штаб-квартиры этой Элиты никто, естественно, не планировал. Прочная, конечная победа Японии над США была однозначно химерой.

И это была уже вторая (после антисоветской) авантюрная линия в политике Японии. Преклоняясь перед князем Бисмарком, японские «виконты» и «бароны» из «генро» не хотели усвоить бисмарковский генеральный внешнеполитический тезис. Суть его можно было сформулировать так: «Россию не надо любить, но Россией нельзя пренебрегать, а значит, с Россией надо дружить».