Россия и ислам. Том 1

10 «…Орда с Литвою, как две ужасные тени, заслоняли от нас мир…» (Карамзин Н.М. История Государства Российского. T. VI. СПб., 1817. С 212–213). В этих условиях Русь все явственней превращалась в самостоятельный культурный регион, психологическая автономия которого, подстегиваемая ощущением обособленности, постоянно возрастала. Если воспользоваться той схемой, которую набросал Г.Э. фон Грунебаум для аналогичных сдвигов в арабской истории (и опираясь при этом на введенные Fr. Meinecke понятия Kultumation и Staatsnation), то можно будет счесть и тогдашних русских формирующейся Kultumation. Последнюю же «объединяют общая система ценностей, стандартов, общий характер; общность языка и религии (даже если они не упомянуты) является в большинстве случаев необходимым сопутствующим или предварительным условием»; общность психологических черт (или реакций) на социальные институты и т. п. (фон Грюнебаум Г.Э. Основные черты арабо-мусульманской цивилизации. С. 16.). В этом же – унифицирующем – ключе шли и такие события, как подавление различных «ревитализационных движений» (revitalization movements), в первую очередь, восстаний волхвов (volchv uprisings), представителей дохристианского слоя отравителей религиозных культов (religions functionaries) (см. подробно: Marinich V.G. Revitalization Movements in Kievan Russia // Journal for the Scientific Study of Religion. 1976. Vol. 15, № 1. P. 61–68).

11 Этот комплекс мыслится, однако, и как общечеловеческий, что характерно не только для старорусской, но и, скажем, американской истории, да и вообще любой, где развертывается идея «Божественного Избранничества». В ней, этой идее, заложены поэтому и пафос экспансии, и противопоставление «святой Руси» (или «чистых» США) остальному «грязному и порочному миру», – и соответственно постоянные колебания между экспансионизмом и изоляционизмом. Такого рода ситуацию ярко описал Дж. Кеннан. Американцы, говорит он о своих соотечественниках, колеблются между бегством от мира и стремлением как-то уж слишком страстно его обнять. Абсолютизация национальной морали требует или уйти от чужого, или изменить его, но не жить постоянно и спокойно рядом (см: Boors-tin D. The Genius of American Politics. Chicago, 1953. P. 266).

12 Этот накал усиливается к середине XV в. Но уже в домонгольский, а затем и в монгольский периоды понятие «богоизбранности», позволяющее противопоставить Русь сначала ее степным соседям, а затем Золотой Орде, занимает весьма видное место в идейно-символической экипировке древнерусской культуры (см.: Гольдберг А.Л. К предыстории идеи «Москва – третий Рим» // Культурное наследие древней Руси. М., 1976. С. 111, 113).

13 Воинские повести древней Руси. М.—Л., 1949. С. 12.

14 Там же. С. 24, 25 и след.

15 Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 41.

16 Там же. С. 55, 150, 163.

17 См. подробно: Брутян Г.А. Принцип лингвистической дополнительности // Философские науки. 1969, № 3. С. 51.

18 Новик И.Б. Новый тип модельного познания // Вопросы философии. 1980, № 7. С. 134.

19 Губанов Н.И.О специфике знака // Философские науки. 1981, № 4. С. 57. (Курсив мой. – М.Б.)

20 Религией монголов и до образования единого монгольского государства (XIII в.) в основном был шаманизм (вера в общение с духами при помощи шамана-жреца, приводящего себя в состояние экстаза). Вобравший в себя многие элементы первобытного анимизма, тотемизма и магии, монгольский шаманизм стал государственной религией не только в самой Монголии, но и в Золотой Орде. По самой своей природе шаманизм исключает какой-либо миссионерский курс.

21 Известен лишь один отступник от православия, перешедший в «веру монголов», – некий Даман (Макарий. История русской церкви. T. IV. Кн. 1. СПб., 1866. С. 115–117).

22 Поэтому никак нельзя согласиться с утверждением Л.Н. Гумилева, что со становлением ислама официальной религией Золотой Орды «…на Руси повеяло ужасом: ровно через 350 лет после падения Хазарского каганата, принесшего иго древним русским, на том же месте возник периферийный экстремистский султанат с опорой на культурную силу Ближнего Востока, от которой пощады народам Восточной Европы ждать не приходилось. Сложившиеся после нашествия Батыя своеобразные этнически-симбиозные отношения между Золотой Ордой и Русью, платившей ей дань, но пользующейся ее военной поддержкой, до этого сглаженные тем, что монголы оставались язычниками и несторианами, изменяются при Узбеке радикально. Из степного хана кочевой Орды новый властитель становится завоевателем-султаном, изменившим все сословные и культурные традиции» (Гумилев Л. Год рождения 1380… // Декоративное искусство СССР. 1980, № 12. С. 34).

23 Макарий. История русской церкви. T. IV. С. 118–119.

24 Там же. С. 120.

25 Там же. С. 120.

26 Там же.