Россия и Южная Африка: наведение мостов

Тут же – официальные заявления, протесты и т. д. Поздравительная телеграмма Горбачева Нельсону Манделе: «… Вы стали символом сопротивления расистской тирании, показали всему миру непреклонное стремление угнетенного народа Южной Африки к свободе, его решимость отстоять свое человеческое достоинство. Ваши товарищи в рядах Африканского национального конгресса, других демократических организаций страны ведут справедливую борьбу за создание общества, в котором все южноафриканцы – черные и белые – будут жить в мире и согласии. Мы желаем им успеха… Наша солидарность с борцами против апартеида неизменна…» [997]

Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Джо Слово орденом Дружбы народов: «За заслуги в борьбе против империализма и расизма, за мир, национальное освобождение и социальный прогресс, вклад в укрепление дружбы и солидарности между народами Южной Африки и Советского Союза и в связи с шестидесятилетием со дня рождения наградить Национального председателя Южно-Африканской коммунистической партии товарища Джо Слово орденом Дружбы народов… Москва, Кремль. 22 мая 1986 г.» [998]

И все же разноголосица в южноафриканском вопросе началась буквально с первых шагов гласности. В июне 1986 г. заместитель директора Института Африки Г. Б. Старушенко выступил на Второй советско-африканской конференции с докладом, в котором предлагал специальные гарантии для белых и создание в будущем парламенте демократической ЮАР двух палат; одна формировалась бы на основе пропорционального представительства численности населения, другая – на основе равного представительства четырех общин. Обе палаты должны были бы обладать взаимным правом вето [999] .

За рубежом этому выступлению было придано огромное значение, и Г. Б. Старушенко провозгласили не только выразителем, но и автором новой советской линии и едва ли не идей Горбачева. Южноафриканский советолог Ф. Нел писал, например, что высказывание Старушенко «потрясло мир», и именно с этого момента отсчитывали перемены в советском подходе к проблемам ЮАР [1000] . Присутствовавшие на конференции представители АНК были потрясены не меньше, и Старушенко стал для них символом новых неблагоприятных для АНК тенденций в политике СССР.

Скорее всего, Старушенко, не будучи специалистом по Южной Африке, просто не знал, что АНК выступает категорически против какого бы то ни было представительства по национальному признаку и гарантий национальным меньшинствам, и попытался спроецировать на южноафриканские реалии структуру Верховного Совета СССР. Весь остальной его доклад выдержан в традиционном духе с восхвалением АНК и ЮАКП. В. И. Тихомиров, автор трехтомника «Развитие политической мысли в Южной Африке» и в то время сотрудник Института Африки, подтверждает эту догадку. Он писал, что в первоначальном тексте устного выступления Старушенко, распространенном среди участников конференции, «нетрадиционности» было значительно больше. Старушенко попытался, где это было возможно, изменить первоначальный текст для публикации, поняв, какую оплошность он совершил [1001] .

Через год последовало «неудачное» интервью в Зимбабве В. И. Гончарова, другого заместителя директора Института Африки, сказавшего южноафриканскому журналисту, что не ожидает скорой социалистической революции в ЮАР, и, хотя советская позиция по отношению к апартхейду не изменилась, СССР готов действовать «более реалистично, более гибко, с участием всех сторон» [1002] . Это заявление, по сути означавшее готовность идти на переговоры с южноафриканским правительством, не было согласовано ни с АНК, ни с МИД, ни с ЦК КПСС. Но и здесь, скорее всего, была просто ошибка. Высказывания Старушенко и Гонча-рова были нетипичны. Южноафриканскими проблемами ни тот ни другой не занимались и после тех своих выступлений ничего больше на эту тему не публиковали и не говорили.

Постепенно освещение южноафриканских событий в советской прессе становилось живее и интереснее. Корреспонденты советских газет могли напрямую, по телефону, проинтервьюировать южноафриканцев (как это сделал, например, корреспондент «Правды» Л. И. Шинкарев во время забастовки шахтеров в августе 1987 г. [1003] ). Раньше это, безусловно, было немыслимо. Пытались даже поговорить с Манделой, позвонив в тюрьму «Виктор Ферстер», где его в тот момент содержали. Из этого, конечно, ничего не вышло, но разговор с представительницей тюремного начальства дал материал для забавной статьи [1004] .

Изменилась и интонация прессы по отношению к политическому урегулированию на Юге Африки и дипломатическим прорывам южноафриканского правительства. Это уже не «маневры» или «трюки» расистов, а «неизбежность», как характеризовал, например, визит президента П. В. Боты в Мозамбик корреспондент «Известий» Б. A. Пиляцкин [1005] .