Россия и Южная Африка: наведение мостов

Верна ли была такая оценка ситуации на Юге Африки и правильные ли были сделаны из нее выводы? Ответ на этот вопрос во многом носит идеологический характер. Как оценивать значение национально-освободительных движений для СССР? Способствовали ли они прогрессу дела борьбы за социализм, которую СССР должен был поддерживать по определению? Или были тяжелой финансовой обузой и тормозом создания новой системы международных отношений, основанных на принципах разрядки международной напряженности? Или просто являлись справедливым делом, которое необходимо было поддерживать по мере возможности?

Бывший посол СССР в США, известный советский дипломат, А. Ф. Добрынин писал: «… Ангольский вопрос становился одним из серьезных раздражителей в советско-американских отношениях. Ангола, как справедливо заметил Форд, не представляла ни для США, ни для СССР особой ценности. Однако тут решающую роль сыграли идеологические соображения. Москва фактически пошла на поводу у кубинцев и руководителей МПЛА, поддержав „национально-освободительную“ борьбу в Анголе. По существу же, речь шла о бесперспективной гражданской войне, в которую оказались втянуты СССР и США. Этот конфликт в далекой Анголе постепенно превратился в один из наиболее видимых региональных пунктов противостояния друг другу, хотя он и не отвечал действительным национальным интересам США и СССР. Больше того, он наносил серьезный ущерб советско-американским отношениям, что было гораздо важнее» [1152] .

Коллега Добрынина и Адамишина, дипломат А. П. Барышев, оценивал и общую ситуацию на Юге Африки иначе. «Факты показывают, – писал он, – что фронтальное наступление на разрядку начали именно США, развязав при Форде и Клинтоне новый виток гонки вооружений… Составной частью этого наступления был и курс США на укрепление позиций империализма в стратегически и экономически важных регионах: на Ближнем и Среднем Востоке… а также и на Юге Африки, где национально-освободительное движение впервые стало угрожать господству португальских и южноафриканских колонизаторов-расистов. Хорошо известно, что в 50-60-х годах прошлого века на Юге Африки под покровительством и при прямой поддержке США, Англии и ФРГ был создан реакционный военно-политический блок Претория– Солсбери-Лиссабон… Участники этого блока проводили координированные военные операции против Анголы, Мозамбика, Южной Родезии и Намибии. Главная цитадель расизма – ЮАР – рассматривалась США как „фактор силы“, подпиравший всю систему колониализма и неоколониализма в Африке… К тому же многочисленные официальные и секретные соглашения, заключенные США, Англией и ФРГ с расистскими режимами в Претории и Солсбери, фактически распространяли на Южную Африку сферу оперативной деятельности НАТО» [1153] .

Соответственно и о программе Адамишина Барышев писал: «На Юге Африки „идеи социализма дискредитированы“ – так, например, звучало одно из важнейших положений разработанной в декабре 1986 г. под руководством Адамишина „концептуальной записки“ в ЦК, авторами которой были заведующие двух африканских отделов МИД, В. М. Васев и Ю. А. Юкалов. Были в записке и другие „откровения“, как то: „ход событий складывается не в пользу национально-освободительных движений“ (это в то время, когда на Юге Африки эти движения приобрели, пожалуй, наибольший размах), „до краха апартеида еще далеко“ и поэтому надо укреплять „уже налаженные закрытые контакты“ с представителями расистского режима ЮАР и идти на новые встречи с „официальными представителями“ этой страны и т. п. При всем этом выражалось ставшее уже традиционным для мидовцев опасение в том плане, что если СССР будет продолжать поддержку национально-освободительных движений, то США непременно воспользуются этим, „чтобы тормозить решения интересующих нас вопросов на магистральных направлениях, включая разоружение“» [1154] .

Столь противоположные оценки вполне отражали и суть, и дух дискуссий конца 80-х годов. Кто был прав – читатель рассудит в зависимости от своих убеждений. Однако ясно, что без программы А. Л. Адамишина, без заложенного в ней видения мирное урегулирование ангольско-намибийского конфликта не состоялось бы, и судьба национально-освободительных движений, особенно после распада СССР, могла бы быть совершенно иной. И если бы советские внешнеполитические ведомства не заботились о реакции Запада на шаги СССР в третьем мире, то отнюдь не исключено, что ситуация в Анголе могла бы перерасти в значительно более крупный военный конфликт. Даже если бы СССР остался на той позиции, что добиться урегулирования в Анголе можно, только покончив сначала с апартхейдом, то и это, скорее всего, привело бы к такому же результату.

Можно только гадать, что произошло бы, если бы СССР не отклонил, например, призывы кубинцев нанести «бомбовые или иные удары по базам ЮАР в Анголе или аэродромам в Намибии», или перейти от оборонительных действий в отношении ЮАР к наступательным, в том числе и в Намибии [1155] .