Россия и Южная Африка: три века связей

Его поражали и возмущали низкий уровень жизни, всевластие бюрократии, чудовищная официальная пропаганда, изоляция СССР от внешнего мира и многие другие черты советской действительности.

Низкий уровень жизни и нехватка многих товаров – это было видно даже невооруженным взглядом. И иностранцы, бывавшие в СССР, часто констатировали лишь это. Понять тогдашнюю духовную жизнь нашей страны, хоть немного проникнуть в нее, было неизмеримо труднее. Ван дер Пост попытался это сделать. Он проявил интерес к тем писателям и поэтам, которые, по его мнению, задавали тон духовной жизни России, особенно молодежи: Евтушенко, Ахмадулина, Вознесенский, Твардовский, Паустовский, Винокуров, Слуцкий, Анатолий Кузнецов.

Ван дер Поста интересовали не только видные деятели культуры, но и духовная жизнь студентов, молодежи. С московскими студентами он обсуждал выходившие тогда воспоминания Ильи Эренбурга, считал их сенсационными. В Сибири, слушая, как читают стихи Роберта Бернса, он был потрясен: «Бернс, я понял, был столь прекрасно переведен поэтом Маршаком, что стал в такой же степени частью русской культуры, как и шотландской».

Ван дер Пост побывал на нескольких балетных спектаклях в Москве, в Большом театре, и в Киеве, неизменно восхищаясь советскими артистами. Ходил в музеи и галереи. Слушал музыку Шостаковича. Бывал и на злободневных эстрадных представлениях. Даже привел несколько куплетов из тогдашних сатирических песенок.

В общем какое-то представление о жизни в самых разных частях громадного Советского Союза африканский читатель получил. Многие из наблюдений поверхностны, но можно лишь удивляться, что за такой короткий срок он все же смог столько увидеть и понять. Без предварительного глубокого знакомства с русской литературой и вообще культурой, конечно, это сделать трудно.

Ван дер Пост сравнивал сибирских крестьян с бурами. Вероятно, и на эти сравнения навели его давние литературные реминисценции, начиная с гончаровского «Фрегата “Паллада”» [479] .

* * *

Путешествия по Советскому Союзу были уделом редких писателей и ученых ЮАР. Но художественная литература составляла основу знаний для многих.

О знакомстве южноафриканцев с русской литературой судить нелегко. В Африке русскую литературу знали по переводам на английский язык, опубликованным, как правило, в Великобритании или в США. И не всегда можно проследить, какие из книг попадали в Южную Африку.

О тех, кто говорил на африкаанс, можно судить лучше: книги для них выходили в самой Южной Африке.

Аспирантка Витватерсрандского университета Эстель Бота провела кропотливую работу, стремясь выяснить, как в Южной Африке воспринимали Чехова. Она собрала сведения, в каких театрах ставили его пьесы, в какие годы, сколько раз они шли, и даже сколько было зрителей. «Чайка» с 1931 по 1985 г. ставилась девять раз (шесть – на английском, два раза – на африкаанс и один – на немецком). «Вишневый сад», с 1934 по 1979 г., – семь раз (шесть – на английском и один раз на африкаанс). «Дядя Ваня» – тоже шесть раз, с 1963 по 1985 г. (три раза – на английском языке и три – на африкаанс). «Три сестры» – шесть раз (четыре – на английском, два – на африкаанс). Такие же сведения и о других пьесах. В 1963 г. «Вишневый сад» шел 41 раз, число зрителей – 9399. «Чайка» в 1972 г. шла 52 раза, число зрителей – 8800. И так по всем пьесам. А в 1985-м Джон Драйвер и Джеффи Хэддоу поставили спектакль «Чехов в Ялте».

В Южной Африке были люди, неплохо знавшие русскую литературу двадцатого столетия. В 1993 г. в Грейамстауне Аполлон Давидсон познакомился с человеком, который сделал ее основой своего литературного труда. Джона Экса, преподавателя колледжа Сент-Эндрю в Грейамстауне, вдохновили романы Василия Яна «Чингисхан» (1939) и «Батый» (1942) о татаро-монгольском нашествии. До них ведь нужно было докопаться! В течение многих лет Экс работал над эпической поэмой «Евпатий Коловрат, или Духовная сила Руси» – о сопротивлении русских этому нашествию. Среди действующих лиц – герои русского народного эпоса Святогор и Илья Муромец. Главный герой – Коловрат.

Но в целом литература советского времени была южноафриканскому читателю мало известна. Причина, прежде всего, в том, что официальные власти и цензура считали ее прокоммунистической. В результате в Южной Африке мало известно творчество таких выдающихся прозаиков, как Михаил Булгаков, Андрей Платонов, Михаил Зощенко, Исаак Бабель, Константин Паустовский, и крупнейших поэтов, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Марина Цветаева, Николай Гумилев, да и многих других.

* * *