Россия и кочевники. От древности до революции

Однако представители другой группы ученых во главе с Е.В. Тарле говорили о необходимости пересмотра концепции «абсолютного зла». Власть поддержала их и подвергла жесткому осуждению позицию А.М. Панкратовой. В докладной записке Комиссии партконтроля от 30 января 1944 г. говорилось, что книга «История Казахской ССР» «пользы не принесет», а также «может стать оружием в руках казахских националистов», т.к. «взаимоотношения казахского и русского народа выглядят только как враждебные». В мае 1944 г. секретарь ЦК КП(б) Узбекистана У.Ю. Юсупов подверг авторов «Истории Казахской ССР» критике за то, что они «рассматривают колонизацию Казахстана как абсолютное зло», «приукрашивают и идеализируют экономическое и культурное развитие казахского народа до завоевания Казахстана царской Россией»[295].

В постсоветский период ряд ученых продолжают критиковать дореволюционную политику. С.Г. Кляшторный и Т.И. Султанов, притом что они отмечали положительные стороны присоединения Казахстана к России, говорили и об отрицательных последствиях этого процесса, в том числе о «трагическом разрушении устоявшегося общественного строя и порядков… резком ухудшении благосостояния казахского народа… заметном уменьшении численности коренного населения Казахстана»[296]. Е.Н. Черных отмечал, что Казахстан и Средняя Азия сказали «нет» Советскому Союзу и отпали от него, т.к. «поверженный всегда испытывает отвратное чувство униженности, и оно поселяется в нем надолго»[297]. (Это мнение является весьма спорным, т.к. инициаторами роспуска СССР, как известно, были не эти республики, а власти России, Украины и Белоруссии.)

В зарубежной историографии мнение о жесткой политике России по отношению к кочевникам наиболее заметно. М. Пейн писал о «зловещем царском режиме и его презрении к кочевникам»[298]. М. Гаммер отмечал «бóльшую беспощадность России по сравнению с другими европейскими державами (а также некоторыми, хотя и не всеми… азиатскими)». Он считал, что «основная причина этой беспощадности заключается в том, что… российское отношение (в отличие от политики) к кочевникам – московское, имперское и советское – было почти одинаково негативным»[299].

В настоящее время некоторые казахские историки отчасти разделяют точку зрения об «абсолютном зле». Они считают, что казахские ханы «желали только оборонительного союза с русскими, их действия не имели поддержки со стороны народа и основной массы казахской знати». Потеря суверенитета казахами трактуется как вынужденное решение, принятое аристократией, а не народом, и мотивированное исключительно наличием еще большей внешней угрозы со стороны Джунгарского ханства[300].

Постановка проблемы

История России, которая с древности взаимодействовала с кочевой цивилизацией, предоставляет большие возможности для исследования ряда дискуссионных вопросов, которые были обозначены нами выше. В рамках этой книги мы, во-первых, определим особенности кочевой цивилизации, проявившиеся в рамках ее взаимоотношений с Российским государством (во всех его формах с IX в. по начало XX в.).

Во-вторых, на примере контактов между Россией и кочевниками выясним, насколько возможным является сосуществование («симбиоз») «оседлого» государства и кочевых народов.

В-третьих, оценим переход кочевников на оседлость как аспект взаимоотношений между ними и «оседлым» государством (Россией).

В-четвертых, проанализируем отдельные спорные вопросы в истории взаимоотношений дореволюционной России и кочевых народов.

Глава II Взаимодействие с кочевниками в IX—XVIII вв.

Древняя Русь, Московское государство и кочевники (IX – первая половина XV в.)

Этническая территория славян издревле граничила с Великой евразийской степью, которая простирается от Румынии до Китая. По степи, которая в течение нескольких тысячелетий была колыбелью кочевничества[301], кочевники с востока волна за волной приходили в Европу. Характерно, что взаимодействие славян с первыми известными кочевниками – гуннами, аварами и булгарами – характеризовалось скорее не враждой, а сосуществованием, «симбиозом», которое в том числе проявлялось в соседском, чересполосном расселении[302]. На Балканах этот «симбиоз» выразился еще сильнее, приведя к формированию славянского болгарского этноса – из местных славян и пришедших с востока тюрок-булгар.

В южной части Руси, непосредственно граничащей с Великой степью, появление славян точно можно датировать VIII в.[303] В IX в. их земли подверглись набегам венгров, которые перекочевывали с Урала в Центральную Европу. В этот же период Хазарский каганат – могущественное государство, созданное кочевниками-тюрками, пришедшими из Центральной Азии[304], – подчинил себе ряд восточнославянских племен (полян, северян, радимичей, вятичей), живших в юго-восточной полосе земель от Киева до Мурома. В этих пограничных регионах появились поселения, в которых жили как славяне, так и представители кочевых народов[305].