Россия и Ливония в конце XV века: Истоки конфликта

В октябре 1496 г. Дерпт предложил ливонским городам 3 ноября собрать представителей на совещание в Валке, но Ревель, сославшись на то, что еще не получен ответ Любека, отказался. Ревельцы заявили, что согласятся, если наряду с проблемой пленников на встрече будут обсуждаться «многочисленные нарушения в торговле»[949], на что граждане Дерпта не соглашались.

Пока продолжалась переписка, Русско-шведская война обернулась для Ливонии серьезной угрозой. После того как шведы отступили от Ивангорода, Иван III потребовал от магистра выдать ему тех, кто в августе принимал участие в штурме и разграблении. Вряд ли Плеттенберг мог выполнить подобное требование, поскольку оно касалось, скорее всего, ливонских наемников на шведской службе. О наемниках, доставивших взятую в Ивангороде добычу в Ревель для выгодной продажи, говорят ливонские документы[950]. Они находились вне юрисдикции магистра, но, даже если они были гражданами Нарвы, магистр не мог привлечь их к ответу без санкции городского совета.

Зима 1496/1497 г. прошла относительно спокойно. По настоянию магистра 15 января 1497 г. в Вендене состоялся съезд представителей городов, на котором было принято решение о посылке в Новгород посольства, чтобы выяснить отношение великого князя к встрече в Нарве. «Наш переводчик Пеперзак, — писал Плеттенберг, — по общему желанию добился свободного проезда на Новгород. Дай Бог в добрый час»[951]. 3 марта завершилась Русско-шведская война, что внушило магистру надежду на успех миссии Пеперзака. Плеттенберг требовал от своего посланца крайней осторожности, чтобы тот своими действиями случайно не дал русским властям повода для очередной отсрочки решения по делу «новгородских пленников»[952]. Примерно 20 марта 1497 г. Пеперзаку через московского «канцлера» было вручено повеление великого князя: «Государь наш Иван Великий, милостивый император всех русских (gnaden keyser aller Rewssen) и великий князь повелел тебе сказать, как ты молил и просил нас от имени твоего государя, князя магистра Ливонского, чтобы ему выдали послов и немецких купцов вместе с их имуществом и добром, так пусть же этот князь магистр узнает то, что мы ему не один раз уже (передавали. — М. Б.) и что через это посольство повелеваем передать. Наш наместник новгородский арестовал купцов, поскольку многих наших людей в Ревеле также облагали поборами, кроме того, наши люди подвергались нападениям и насилиям со стороны ревельцев вопреки крестоцелованию, а также мирному договору. Поскольку ты от имени князя магистра просил нас отпустить купцов, находящихся до сего дня в Новгороде, вместе с их имуществом и указать также нашим новгородским наместникам назначить день для разрешения дела, так наш государь повелел тебе сказать: князь магистр не единожды бил нам челом (das heubt zu schlagen) по поводу послов и купцов. И поскольку под конец о тех же самых послах и купцах просил нас наш зять великий князь Литовский Александр, который сказал, что к нему посылали бить челом люди из Любека, чтобы он помог им вызволить тех [пленников], мы, вняв мольбам князя магистра и его челобитью, соизволяем приказать нашим новгородским наместникам выдать ему купцов и Готшалька из Ревеля, отпустив их таким образом, и, чтобы их можно было забрать, назначить день, когда князь магистр должен к ним прислать [для этого своих представителей]. И такого рода встречу они должны предпринять и назначить в том месте, в такое время и в такой день, как того пожелает князь магистр. После этого пусть князь магистр нашим людям, которые принесли жалобы на его [подданных], прикажет в тот же день свершить правосудие. А товары купцов пусть останутся в Новгороде, и в тот самый день, когда нашим [людям] по их жалобам учинено будет правосудие, товары следует возвратить купцам. Кроме того, мы приказали нашим наместникам из тех купцов четверых удерживать [в заключении] по той причине, что в Ревеле наших людей без вины сжигали, варили в котлах и отрубали им руки. Если потом князь магистр тех злодеев, которые учинили подобное бесчинство в отношении наших людей, буде он их найдет, вышлет нам собственной персоной, тогда мы соизволим приказать нашим штатгальтерам тех четверых ревельцев также освободить. Кроме того, мы хотим узнать, намерен ли князь магистр свершить суд над жителями Нарвы, которые помогали, как враги, завоевать наш замок [Ивангород] и забрали у наших [подданных] их добро. Нарва не так велика, а потому правосудие можно свершить и злодеев разыскать»[953].