Россия и мусульманский мир № 10 / 2015

Стоит выделить тот факт, что немногочисленная на конец 2014 г. группа россиян (5%), активно недовольных своей жизнью и оценивающих ее как плохую, распадается на две подгруппы: 1) тех, кто недоволен своей жизнью из-за невозможности удовлетворения базовых физиологических или социальных потребностей; 2) относительно более многочисленную группу тех, кто недоволен своей жизнью из-за того, что она не дает им возможности реализовать ту жизненную модель, которая была бы для них желательна (т.е. у них нет возможностей самореализации ни в производственной, ни в досуговой сферах, при этом их материальное положение вызывает у них неудовлетворенность). В результате интегральной оценкой такой неудовлетворенности выступает характерное для большинства из них недовольство своим местом в обществе.

О локализации удовлетворенности или, напротив, неудовлетворенности своей жизнью в выделенных на основе формальных признаков социальных группах можно говорить с большой долей условности. Фактически четко просматривается в данной области лишь одна закономерность – с увеличением возраста доля оценивающих свою жизнь как хорошую падает с 45 до 25%. Однако неудовлетворенность жизнью при этом не растет, находясь во всех возрастных группах на уровне 5–6%. Что же касается пола, профессиональной принадлежности, образования, места жительства и т.д., то хотя в группах, выделенных по части данных признаков (например, образованию или профессиональному статусу), различия в степени удовлетворенности своей жизнью и наблюдаются, их статистическая значимость относительно низка.

Если сопоставить данные осуществленного и ранее проведенных исследований ИС РАН, то можно зафиксировать высокую дифференциацию российского общества по тем нормам, ценностям и установкам, которыми россияне руководствуются в своей повседневной жизни. Однако притом что выявлены основания, позволяющие констатировать постепенное движение россиян от инертности в сторону активизма, группы активных и инертных наших сограждан в настоящее время близки по численности и составляют около 40%. А каждый пятый россиянин может быть отнесен к представителям смешанного типа, чьи взгляды носят не полностью согласованный характер, совмещая в себе активные и инертные установки и ценности одновременно (рис. 1).

Рис. 1. Различные модели социальной адаптации, 2014 г., %

Если же рассматривать установки населения по отношению к власти и его представления о желаемом пути развития и позиционирования страны, то степень дифференциации взглядов здесь значительно ниже. Например, доля этатистов-державников не только составляет более половины всего населения (59%), но и в разы превышает в этом случае долю последовательных либералов, которые вообще в настоящее время находятся в явном меньшинстве в российском обществе (8%).

Группы с разными типами ориентации на модели социальной адаптации сближает общий запрос на социальную справедливость. Но если для россиян активного типа социальная справедливость должна достигаться через обеспечение прав человека, демократию и свободу самовыражения личности, то для россиян инертного типа более характерен запрос на жесткую власть, которая сможет обеспечить порядок, а также возвращение к традиционным ценностям. Что касается групп с разными типами ориентации на модели позиционирования страны, то этатисты-державники воспринимают идею социальной справедливости через возвращение к национальным традициям и Россию как империю, объединяющую разные народы, а либералы – через идеи прав человека, демократию и сближение с Западом.

Рассмотрение общих тенденций и социокультурных особенностей ценностно-нормативной системы россиян в этнокультурном контексте позволяет сделать два ключевых вывода.

Во-первых, ценностно-нормативная система россиян, независимо от их этнической принадлежности, в настоящее время устойчиво базируется на традиционалистских основаниях. Однако было бы ошибкой полагать (как это нередко трактуется), что опора на традицию означает ориентацию чуть ли на не все конкретные практики предыдущих поколений. Современный традиционализм – это ориентация на такие практики, которые в массовом сознании общепризнанны и разделяются большинством сообщества. А это могут быть в равной мере как досоветские практики, так и советские, утвердившиеся в общественном сознании как нормальные и естественные и принятые массовыми слоями уже в постсоветский период. В таком понимании общая для всех народов опора на традицию (как на общепринятое) отнюдь не противоречит этнокультурному разнообразию конкретных традиций, но предполагает в качестве общероссийской ценности уважение к сложившимся традиционным основам образа жизни и практикам социального взаимодействия на различных территориях России.