Россия и мусульманский мир № 4 / 2015

Люди выпадают из истории, если начинают мыслить неправильно. Они сами ввергают себя во что-то путаное и смутное, случайное. Чтобы этого не происходило, необходимо полное «очищение» сознания от всего того, что не имеет реального эмпирического эквивалента в природной действительности.

Историческую задачу полного очищения сознания от философских заблуждений взял на себя Фрэнсис Бэкон (1561–1626). Он типизировал наиболее характерные ложные формы философского мышления и представил у их в форме «идолов». Это – «идолы театра» (idola theatri), утверждающие веру в авторитет философских систем далекого прошлого и схоластических построений настоящего. Это «идолы площади» (idola fori) – привычки верить в истинность ходячих представлений, в неточные, туманные, а то и ложные понятия. Это «идолы пещеры» (idola specus) – заблуждения, возникающие в силу ограниченности горизонта отдельного человека, привычки судить обо всем со своей примитивной позиции. Это – «идолы рода» (idola tribus) – заблуждения человеческого рода в целом, поскольку интеллект людей подобен неровному зеркалу, которое примешивает к природе вещей свою природу, отражая вещи в искривленном виде. «Идолы рода, – утверждал Ф. Бэкон, – находят основание в самой природе человека, в племени или самом роде людей. Ложно утверждать, что чувства человека есть мера вещей»46. Это значит, что истина становится доступной, если вмешательство мысли и чувства человека будет исключено из картины природной действительности.

Идолы навязываются разуму словами. Это – имена несуществующих вещей, а также имена существующих вещей, но неясные, плохо определенные и необдуманно отвлеченные от вещей47. Субъективность человеческих чувств и мыслей может быть нейтрализована, если заставить природу открывать свои свойства с помощью приборов, путем эксперимента. Для проведения прямой линии или описания совершения круга нужна особая умелость руки, тогда как она не нужна, если пользоваться линейкой и циркулем.

Корень заблуждений ложной философии – это софистика, эмпирика и суеверие. И наиболее заметный пример заблуждений, считает Ф. Бэкон, – это Аристотель, «который своей диалектикой испортил естественную философию»48. Он многое приписал природе по своему произволу. Он не обратился к опыту, как должно, для установления своих мнений и аксиом, а притягивает к ним искаженный опыт49.

Извращение философии возникает и в силу честолюбия разума, определения конечных и первых причин. В итоге возникает апофеоз заблуждений, равносильный «чуме разума», считает Бэкон.

Симптомы «чумы разума» Бэкон обнаруживает и у Пифагора, и у Платона. Бэкон выступил против тех философов, которые не перестают рассекать природу до тех пор, пока не дойдут до атома. Он считает, что эти философы немногим могли бы содействовать благосостоянию людей50. Нужно было дожить до XX в., чтобы оценить «адекватность» этого вывода. Недальновидным оказалось и критическое отношение к началам и первопричинам и признание безусловной практической действенности, заключенной лишь в «средних аксиомах». Отвергая трактовку философской истины, которая предлагалась великими философами античности, Ф. Бэкон оказался вынужденным обратиться к светоносности традиционной веры, как основанию конечной истины понимания целостности мироздания.

Он утверждал, что на истинном пути опыта следует взять за образец божественную мудрость и порядок. Из всего многообразия опыта, прежде всего, необходимо извлекать открытие истинных причин и аксиом, искать светоносных, а не плодоносных опытов. Правильно открытые аксиомы вооружают практику глубоко и влекут за собой многочисленные роды практических приложений.

Бэкон вынужден делать шаг на пути реабилитации «идолов театра», античного стиля философского мышления. Он признает, что почти все науки, имеют источником греков. Эмпедокл, Анаксагор, Левкипп, Демокрит, Парменид, Гераклит, Ксенофан, Филолай и остальные, считает он, с большой сдержанностью, строгостью и простотой отдавались отысканию истины51. Но с другой стороны, на протяжении времени естественной философии уделялась самая малая доля человеческих трудов. «А между тем именно она, – утверждает Бэкон, – должна почитаться великой матерью наук»52.