Россия и последние войны ХХ века

Внутренняя — радиусом от 1 до 1,5 км — обходила президентский дворец; средняя — на удалении до 1 км от границы внутреннего рубежа — пролегала в северо-западной части города и до 5 км в его юго-западной и юго-восточной частях; внешняя проходила в основном по окраинам города и была вытянута в сторону Долинского.

На внутреннем рубеже вокруг президентского дворца были созданы сплошные узлы сопротивления, основой которых были капитальные каменные строения. Нижние и верхние этажи зданий были приспособлены для ведения огня из стрелкового оружия и противотанковых средств. Вдоль проспектов Орджоникидзе, Победы и улицы Первомайская были созданы подготовленные позиции для ведения огня артиллерией и танками прямой наводкой. С учетом сказанного не может не вызывать удивления упорство, с каким российское командование бросало войска именно на это, так хорошо укрепленное направление — поставив целью непременно овладеть президентским дворцом, словно бы это был Рейхстаг.«…Командование никак не могло придти в себя, — рассказывает участник событий, — реально взвесить обстановку и начать действовать трезво. Сверху была только одна команда: «Вперед, на президентский дворец!» Как будто на этом дворце свет клином сошелся, и он какой-то необыкновенно важный стратегический объект. Уже целый разведбат, выполняя таким образом приказ, положили…»

Но это лишь частность, хотя и трагическая. Главным же остается сам вопрос о внезапном решении штурмовать Грозный и, особенно, так широко использовать при этом танковые соединения, вводимые прямо под боеготовную внутреннюю линию обороны. При этом в авангарде колонн шли элитные части ВДВ на БТРах, словно бы специально подставляемые под огонь. В довершение всего, не было даже карт города и, по свидетельству одного из участников штурма, им приходилось пользоваться простым путеводителем.

Хорошо известно, что боевые действия в городе относятся к высшей категории сложности, а опыт их, — хотя в ходе Великой Отечественной войны Красная армия, начиная со Сталинграда и вплоть до Берлина, накопила его огромный, — с трудом поддается обобщению и передаче: слишком большую роль играют всякий раз специфические конкретные условия. Тем не менее некоторые основополагающие принципы такого рода действий были сформулированы, и в числе их первое место занимает положение [1155] о нецелесообразности штурма городов танковыми войсками и, особенно, ввода танков в город. Задачей танковых войск, как правило, является окружение городов, их блокирование и обеспечение, совместно с другими войсками, действий пехотных частей и подразделений. И уж тем более недопустимо движение растянутой колонной, а именно так входила в Грозный российская бронетехника.

Невозможно предположить, чтобы министр обороны этого не знал. Но если бы даже и не знал, то существовал уже печальный опыт 26 ноября, который сам Грачев прокомментировал весьма высокомерно: «Я не очень интересуюсь тем, что там происходит. Вооруженные Силы там не участвуют. Хотя я смотрю телевидение и слышу, там вроде пленных захватили… Я бы никогда не допустил, чтобы танки вошли в город. Это безграмотность дикая [1156]. А во-вторых, если бы воевала армия, то одним парашютно-десантным полком можно было бы в течение двух часов решить все» [1157].

И он же, выступая 20 февраля 1995 года на научно-практической конференции на подмосковном полигоне в Кубинке, опровергая обвинения в свой адрес как раз в связи с массированным использованием бронетехники при штурме Грозного, заявил нечто прямо противоположное: «Без действий танков Грозный взять бы не удалось» [1158].

Вторым, столь же хрестоматийным, что и недопустимость штурма города танковыми соединениями, является положение о перекрытии всех путей поддержки обороняющихся. Однако и это условие не было выполнено: перекрытие не было сплошным, особенно с юга. По заявлению самих чеченцев, недостатка в вооружениях и боеприпасах в течение декабря-января они не испытывали. Вооружение и боеприпасы поступали к ним с юго-запада в размерах не меньших, чем получала федеральная армия. По некоторым сведениям, снабжение шло через Ингушетию из самой России [1159].

Тем не менее, решение о штурме было принято, как говорилось, с расчетом на фактор внезапности. Однако внезапным оно, по многочисленным свидетельствам, оказалось разве что для федеральных войск, и происхождение его до сих пор остается загадочно-зловещим. При этом версия о том, что оно родилось в ходе празднования дня рождения П. Грачева, еще не самая худшая. Александр Скобенников вспоминает: «Новогодний штурм, если его, конечно, можно назвать штурмом, оказался для нас полной неожиданностью, как, впрочем, и для всех. Есть основания предполагать, что приказ о штурме был дан сверху вопреки очевидной неготовности группировки. Мне также доподлинно известно, что не последние люди в руководстве государством вмешивались в проведение войсковых операций, отдавая распоряжения напрямую, минуя силовых министров» [1160].