Россия и последние войны ХХ века

Особо следует сказать о дудаевских снайперах, ибо их количество и профессионализм уже сами по себе опровергают домыслы о стихийном и «любительском» характере войны со стороны чеченцев. По некоторым данным, 26 % ранений военнослужащих федеральных войск в первой чеченской войне пулевые.

Большинство смертей в госпиталях — результат проникающих ранений черепа [1150] и грудной клетки от осколков. «По утверждению военных, в боях за Грозный только в 8-м армейском корпусе по состоянию на начало января 1995 г. в звене взвод-рота практически все офицеры были ранены или убиты снайперским огнем» [1151].

Правда, некоторые участники военных действий считают такую оценку роли снайперов преувеличенной, но это — разница в оценках степени явления, но не его сути. Суть же заключается в том, что выдвигающимся в Чечню российским частям готовилась противостоять хорошо подготовленная и многочисленная армия. Вряд ли 30-тысячный российский контингент (такова его первоначальная численность) можно было считать достаточным для быстрого и эффективного решения поставленных задач. Во всяком случае, вскоре А. Квашнин, исходя из состава группировки противника в городе и оценки его оперативных возможностей, заявил, что для штурма Грозного необходимо было иметь в составе группировки российских войск как минимум 50–60 тысяч человек. Тем не менее на штурм были брошены те силы, которые были, и в том состоянии, в котором они находились.

О том же, каково было это состояние, свидетельствует документ, 28 января 1995 года опубликованный «Новой ежедневной газетой». Документ этот представляет собой рапорт одного из высокопоставленных военных, который на основе совместной работы с генералами и офицерами ГШ и СКВО доложил свое мнение о подготовке руководства штабов войск по организации и ведению боевых действий. В нем указывалось, в частности, на недостаточную военную подготовку и обученность личного состава. И речь шла не о каких-нибудь мелочах — хотя, по мнению опытных военных, о таковых и вообще-то с трудом можно говорить в боевых условиях. Но в данном случае речь шла о таких принципиальных вещах, что, читая, отказываешься верить своим глазам.

Вот фрагменты из раздела 111 («Подготовка войск»):

«…2. Войска не обучены совершению марша, ведению наступательного и оборонительного боя.

…4. Слабые навыки в ведении боевых действий военнослужащими в одиночном порядке и в составе подразделения.

5. Слабые навыки личного состава в ведении огня из личного и группового оружия.

6. Механики-водители и водители имеют слабые навыки в управлении боевой техникой.

7. Наводчики-операторы БМП, наводчики танков не знают правил стрельбы и ведения огня по появляющимся и движущимся целям, неуверенно действуют при вооружении…

…20. Опыт афганской войны не нашел применения при ведении боевых действий».

К этому следует добавить недостаточное, мягко выражаясь, техническое и тыловое обеспечение: нехватку запчастей и ГСМ, а также плохое обеспечение личного состава теплым бельем, рукавицами, подшлемниками, питанием [1152] и полное отсутствие банно-прачечного обслуживания.

Кроме того, согласно тому же документу:

«1. Своевременно не вскрывались возможные места блокировки колонн на маршрутах выдвижения.

2. Разведывательные подразделения не проводили предварительной разведки маршрутов».

Разведчики говорят иное, — а именно: что вся проделанная ими работа пошла прахом по причинам, которые до сих пор не получили внятного объяснения. Но одна все-таки известна и называется практически всеми. Это недопустимое отсутствие взаимодействия между различными родами войск, атмосфера корпоративного соперничества внутри командования, отсутствие хорошей связи между частями [1153] и подразделениями, что приводило к трагическим последствиям: обстрелам и бомбежкам федеральных войск своими же. Подобный обстрел случился, по рассказу «Монаха»*, во время штурма морпехами площади Минутка, что он объясняет нетрезвым состоянием бойцов одного из артиллерийских дивизионов [1154]. На счет таких обстрелов «по ошибке» некоторые офицеры склонны относить едва ли не больше половины всех потерь Российской армии в первый месяц военных действий в Чечне. А некоторые полагают, что вряд ли здесь можно обойтись лишь словом «ошибка» и что в иных случаях приходится предполагать чье-то прямое предательство и сговор. Это особенно относится к так называемым «гуманитарным коридорам», которые теоретически оставлялись для выхода гражданского населения, но по которым реально беспрепятственно курсировали чеченские связные и боевики.

Однако больше всего вопросов возникает в связи с новогодним штурмом. Нет никаких сомнений в том, что в целом российское командование имело достаточно полное представление о том, что вокруг Грозного в течение 3-х лет были сформированы три линии обороны. Выступая 28 февраля 1995 года на совещании высшего руководства ВС РФ, А.Квашнин так охарактеризовал их: