Россия и русские в мировой истории

Вместо помощи Белой армии и ее правительствам США и Англия размышляли над формулой признания расчлененной России во всеобъемлющем договоре. В январе 1919 года Антанта сделала одновременно большевикам, белым структурам, а также всем самопровозглашенным правительствам предложение принять участие в конференции на Принцевых островах. Также белым было предложено немедленно начать переговоры с большевиками, что возмутило до крайности их представителей, но было принято к рассмотрению большевиками, готовыми идти на уступки. При этом, как явствует из фактов и известных работ[320], эстонские и латвийские представители не без поддержки и консультаций с Англией дали согласие на переговоры, обусловливая это признанием их со стороны великих держав и ограничивая свое участие переговорами о мире с Советской Россией. Грузия заявила, что не будет присутствовать, так как обсуждаться будет Россия, а Грузия — не Россия.

Весной 1919 года Антанта начала второй этап интервенции, смысл которой сейчас видится иначе, чем это традиционно трактовалось в советской историографии, акцентировавшей внимание на классовых и идеологических побуждениях западных держав. Эти побуждения были всегда геополитическими и военно-стратегическими, что и объясняет попеременное сотрудничество или партнерство то с Красной армией против Белой, то, наоборот, закончившееся в целом предательством Антантой именно Белой армии. Второй этап был нужен для поддержания независимости самопровозглашенных правительств. Англичане, также явно стоявшие за грузинскими властями, появились на Кавказе и в Закавказье к ноябрю 1919 года, заняв Баку и железную дорогу до Батуми. Как вспоминали белые деятели, именно с легкой руки англичан грузины заняли определенно враждебную позицию к русским вообще и Добровольческой армии в частности, а русские в Тифлисе подвергались настоящему гонению, что описано А. И. Деникиным, который недоумевал, имеет ли он дело с союзниками или врагами[321].

О «русском вопросе» на Парижской мирной конференции написана книга Б. Е. Штейном, сотрудником НКИД, который в 1942 году был назначен членом Комиссии М. Литвинова по мирным договорам и организации безопасности. Б. Штейн готовил фундированные секретные аналитические записки об опыте Лиги Наций, целях и инструментарии интересов великих держав в пред- и постверсальском мире и возможностях и скрытых подвохах для интересов СССР в гипотетической всемирной организации безопасности. Это не оставляет сомнений в полной осведомленности автора о всех документах, фактах и обстоятельствах событий. Сугубо прагматический тон его записок, как, впрочем и всех документов Комиссии Литвинова, свободных от всякой идеологической интерпретации, разительно отличается от принятого в те годы задиристого стиля книги Штейна. Тем не менее факты и цитированные документы, введенные в оборот автором, очищенные от ритуальных классовых обличений «врага всего прогрессивного Клемансо», «прислужника акул капитализма Вильсона», «злейшего врага трудящихся Черчилля», «который, как всегда, лгал», дают практически тот же вывод, что и белоэмигрантские источники и свидетельства.

Б. Штейн, снабдивший каждый элемент своего серьезного и документированного исследования пассажем с классовыми мотивациями, тем не менее делает тот же вывод о цели Антанты — расчленении исторической России, что и М. Назаров, его сегодняшний идейный антипод, демонстративно игнорирующий в историческом разделе своей книги всю советскую историографию. В фарватере политической линии Штейн весьма сожалеет о срыве конференции, признавая, что большевики готовы были идти на торг территорями, и сваливает вину на западные державы, которые якобы делали все за спиной, чтобы эту конференцию сорвать. Франция имела свою позицию и, как пишет Б. Штейн, направила белогвардейским правительствам «дружеский совет» не участвовать[322]. Французское Министерство иностранных дел сообщило украинскому правительству и ряду Других антисоветских правительств, что, «если они откажутся принять предложение, Франция их поддержит, и будет продолжать поддерживать»[323]. Советское правительство ответило нотой согласия, обусловив его позициями, главными из которых был вывод всех» иностранных войск с территории бывшей Российской империи за вычетом Польши и Финляндии и тех, что «содержатся правительствами Согласия или пользуются их финансовой, военной или иной. поддержкой»[324]