Россия и Запад

В том же 1926 году при его личном содействии, а также при содействии его зятя Алибека Тахо-Годи во Владикавказе увидел свет сборник «Золотая Зурна» — единственное печатное издание кружка «Вертеп», возникшего вокруг поэтессы Веры Меркурьевой. Недаром на подаренном ему 3 ноября 1926 года экземпляре авторы написали: «Нашему сотруднику и со-мученику — уважаемому Леониду Петровичу Семенову»[1018]. В этом сборнике принимал участие его младший брат Сергей, скрывшийся под псевдонимом Сергей Аргашев[1019]. Сам Леонид Петрович предпочел остаться в тени, хотя писал стихи с детства и в юности, как признавался 1 мая 1916 года в письме М. О. Гершензону, пытался поместить их «в больших журналах, но успеха, разумеется, не было»[1020]. В 1916 году он уверял Гершензона: «[К]ак только закончится война, и минет книжный кризис, издам в Москве сборник своих стихов»[1021]. Но после империалистической наступили революция и гражданская война. С приходом советской власти он уже не пытался осуществить эту мечту, вполне отдавая себе отчет, что его неторопливый, глубоко интимный поэтический голос окажется чужд наступившей эпохе.

Из-за социально-политических катаклизмов не реализовался также его замысел издания «больш[ой] книг[и] о Лермонтове, которая будет носить уже обобщающий характер». В сравнении с ней, писал он тому же Гершензону, «все, что я о нем [Лермонтове] напечатал до сих пор, — лишь отдельные экскурсы, полусырой материал, который накопляется в изобилии, если усердно занимаешься интересующими тебя вопросами»[1022].

Накануне революции Семенов вынашивал идею о переселении на постоянное жительство в Москву. Он делился с Гершензоном:

В будущем надеюсь поселиться в Москве, которую очень люблю, и которая так необходима для литер<атурных> занятий; будь я более обеспечен, давно поселился бы в Москве, но пока бываю в ней только наездами. Разумеется, я очень много теряю, не имея возможности постоянно жить в Москве: легко представить, как трудно жить вдали от людей и книг[1023].

Но план так и остался планом. К тому же пришлось отказаться от привычки к уединенным занятиям и постепенно включиться в общественно-научную жизнь. В 1921 году Семенов становится ученым секретарем Северо-Кавказского института краеведения и его научного музея, с 1923-го преподает в Северо-Осетинском государственном педагогическом институте и заведует кафедрой литературы (с начала 1930-х), с 1935-го одновременно работает нештатным сотрудником Северо-Осетинского научно-исследовательского института. Зато начиная с середины 1920-х и до конца 1930-х годов у него появилась возможность практически ежегодно выезжать в командировки в Москву и Ленинград. Тут приобретаются по букинистическим магазинам издания, которые составили затем уникальную лермонтовскую коллекцию, включающую около 5000 единиц и переданную им в 1951 году в музей «Домик Лермонтова» в Пятигорске[1024]. Тут завязываются контакты с видными филологами; общение с ними упраздняет отдаленность Владикавказа[1025] от столичных научных центров. В письмах к Гершензону 1916 года Семенов жаловался на ничтожное число знакомых коллег-филологов:

Круг моих литературных знакомств очень невелик. Помимо харьков<ских> профессоров, знаком с В. В. Калашом и Н. А. Янчуком[1026]. Заочно немного знаком с Н. О. Лернером и Н. К. Пиксановым. Многолетние дружеские отношения связывают меня с проф<ессором> Варшав<ского> университ<ета> А. М. Евлаховым[1027].

Теперь же переписка объединяет его с теми, кто определял пути науки в первой половине XX века. Среди его адресатов М. П. Алексеев, А. И. Белецкий, Л. П. Гроссман, Н. К. Гудзий, В. А. Мануйлов, Б. Л. Модзалевский, Б. Б. Пиотровский[1028], А. И. Соболевский, Б. М. Эйхенбаум[1029].

Интерес к фольклору, зародившийся еще в детстве под влиянием отца, Петра Хрисанфовича Семенова (он занимался сбором песен и сказок терских казаков[1030]), способствовал установлению научных связей Семенова и с фольклористами, в числе которых прежде всего следует назвать М. К. Азадовского и Ю. М. Соколова[1031].