Россия. История успеха. Перед потопом

«Еще 1 марта 1917 г., – писал позже Черчилль, – царь был на своем троне. Российская империя и Русская армия держались, фронт был тверд… и победа несомненна… Строй, который возглавлял Николай II, к этому времени выиграл войну для России». Черчилль, скорее всего, имел в виду 1 марта по григорианскому календарю – т. е. 16 февраля для Российской империи. Если бы Николай спохватился в этот день, все могло повернуться иначе, ведь, несмотря ни на что, роковой исход не был предопределен. Царь мог спохватиться и повести себя как мужчина даже 13 дней спустя, 1 марта по старому стилю. В любом случае, слова Черчилля – хорошее предостережение тем, кто склонен обольщаться кажущейся ясностью ситуации.

2. Первый вождь комом

Какими бы зловещими ни выглядели события этих дней – измена Волынского полка, роковая бездеятельность генерала Хабалова, предательство железнодорожников, недостойное поведение военного командования и даже само отречение императора, – они не вели однозначно и обязательно к национальной катастрофе. Есть одна подробность – не то чтобы незамеченная, но как-то обделенная вниманием историков. 27 февраля 1917 г. Государственная дума, уже распущенная, рождает на свет не предусмотренный законами орган – Временный комитет Государственной думы во главе с М. В. Родзянко, а 2 марта новосозданный комитет образует Временное правительство. Но вышедшее из недр Думы Временное правительство сразу же порывает с Думой – порывает с органом народного представительства, которому обязано своим появлением. В Думе было много разумных депутатов, не один лишь Прогрессивный блок, да и тот начал приходить в чувство. Возможно, из всех ошибок Временного правительства эта была самой суровой.

В случае немедленного возобновления работы Думы был бы совершенно невозможен «Приказ № 1», разваливший армию, невозможно так называемое двоевластие, как и множество других роковых событий. Задним числом ощущение правового вакуума тех дней и недель невыносимо ощущать даже сегодня, 93 года спустя. Почему это чувство не мучило тех, кто стоял тогда у руля событий, – записных демократов из Прогрессивного блока? Они явно были уверены, что оседлали удачу, и хотели кратчайшим путем, помимо Думы, стать реальной властью. Став же ею, они спешить перестали. Этим Временное правительство подписало приговор и себе, и российскому парламентаризму, и, в конечном счете, десяткам миллионов людей.

Второй роковой ошибкой Временного правительства стала отсрочка выборов в Учредительное собрание. Выборы должны были пройти 17 сентября, а начало работы Учредительного собрания было запланировано на 30 сентября. Но когда до выборов оставался месяц с небольшим, они были перенесены на 12 ноября. А ведь созыв Учредительного собрания был главной задачей и целью существования Временного правительства, а ему, в нарушение собственных демократических идеалов, хотелось поруководить страной подольше. Данное желание прочитывается, среди прочего, в совершенно незаконном провозглашении России республикой 1 сентября 1917 г. Это было вопиющей узурпацией полномочий будущего Учредительного собрания. Как мы теперь знаем, отсрочка выборов оказалась роковой. Одним из главных лозунгов Октябрьского переворота стало обещание (лживое) в кратчайшие сроки созвать Учредительное собрание.

Дебют коммунистического проекта в нашей стране надо попытаться увидеть глазами современников этого дебюта, на время заставив себя забыть продолжение. Многие пошли за большевиками в надежде, что те выведут к какой-то новой, замечательной и справедливой, жизни. Соблазн марксистской социальной утопии смутил, начиная со второй трети прошлого века, столь многих в мире, что пришествие утопии ощущалось как неотвратимость. Какая-то страна неминуемо должна была привить себе этот штамм, поставить на себе опыт «великого социального эксперимента».

У нас хорошо знают пророчества Достоевского о социализме и коммунизме, но не менее прозорлив оказался и француз Гюстав Лебон. Вот его слова: «Рабство, нищета и цесаризм – вот неизбежные пропасти, куда ведут все социалистические пути. И все-таки, кажется, этого ужасного режима не миновать. Нужно, чтобы хоть одна страна испытала его на себе в назидание всему миру. Это будет одна из таких экспериментальных школ, которые в настоящее время одни только могут отрезвить народы, зараженные болезненым бредом о счастье по милости лживых внушений жрецов новой веры».