Россия. История успеха. Перед потопом

Те, кто не верит в заговоры, а верит в мистическую подоплеку событий, вспоминают, как Распутин предупреждал (якобы) царя: «Ты царствуешь, пока я жив». За две недели до Нового, 1917 г. бедовый «старец» был убит. И довольно скоро, в феврале, большие снегопады на несколько дней почти прервали подвоз продовольствия в Петроград. Это вызвало маленькую (совсем маленькую) паузу в снабжении города хлебом и умело организованные уличные волнения по этому поводу. Управление толпой немедленно взяли на себя невесть откуда взявшиеся опытные провокаторы. И мигом выяснилось, что размещенные в столице запасные полки так пригрелись в своих казармах, так развращены сытым и безопасным тылом, что готовы поддержать любую бучу, любыеантивоенные лозунги, лишь бы избежать отправки на фронт и расставания с зазнобами из петроградских горничных. Гвардия же, увы, полегла под Ломжей.

Незадолго до начала волнений, 14 февраля 1917 г., Керенский произносит с думской трибуны: «Исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало». В каком парламенте воюющей страны было возможно такое? Газеты радостно подхватывали эти слова – журналисты и тогда были не умнее, – эти слова читали в окопах. Многие историки убеждены, что все эти речи были не случайны, что они входили в сценарий заговора по подготовке дворцового переворота и произносились, чтобы подготовить страну. Во время войны!

Добавляют также, что заговорщики спешили, желая опередить указ царя об «ответственном правительстве». Этот документ уже был подписан императором и лежал в столе у недавно (20 декабря 1916 г.) назначенного министра юстиции Н. А. Добровольского. Указ должен был быть обнародован на Пасху, 2 апреля[155]. Желание приурочить подарок к торжественной дате оказалось роковым.

Есть поразительное свидетельство о том, что Февральская революция началась как ярко выраженный флэш-моб (тогда и слова такого не было). Петроградский градоначальник генерал А. П. Балк следующим образом описывает события 23 февраля (8 марта по новому стилю), когда в «международный день работниц» в Петрограде была организована демонстрация женщин. Движение по Литейному и Невскому, пишет он, «необычное – умышленное. Притягательные пункты: Знаменская площадь, Невский, Городская дума. В публике много дам… Густая толпа медленно и спокойно двигалась по тротуарам, оживленно разговаривала, смеялась, и часам к двум стали слышны заунывные подавленные голоса: хлеба, хлеба. И так продолжалось весь день всюду. Толпа как бы стонала: «Хлеба, хлеба». Причем лица оживленные, веселые и, по-видимому, довольные остроумной, как им казалось, выдумкой протеста… Голода не было. Достать можно было все… Было приятное занятие ставить полицию в глупое и смешное положение. И таким образом многие вполне лояльные люди, а в особенности молодежь, бессознательно подготовляли кровавые события, разыгравшиеся в последующие дни»[156].

Пала ли монархия под ударом народной стихии или вследствие заговора, первыми бенефициарами происшедшего, бесспорно, стали «прогрессисты». Но случившимся обрадованно воспользовались социалистические и сепаратистские партии, уж точно не участвовавшие в свержении царя. Они довольно быстро затоптали недальновидных «прогрессистов», которым такой сценарий, видимо, не приходил в голову. Но главное, что последние упустили в своих расчетах, было высвобождение негативной энергии масс. Сумятица в умах простого народа, вызванная отречением царя 2 марта 1917 г., имела мало равных в истории России. Мало равных имели и последствия. «Вдруг оборвалась громадная, веками налаженная жизнь» (Иван Бунин).