Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Второй случай — это ликвидация группой Сталина уродливой рыночно-административной системы НЭПа (треугольник «комначальник — руководитель треста — нэпман в качестве барыги») в конце 1920-х годов, когда стало ясно, что дореволюционное наследие проедено и впереди — олигархизация комвласти на коррупционной основе, сырьевая ориентация экономики, финансовая и политическая зависимость от Запада — весь набор постсоветских прелестей. Выбор группы Иосифа Грозного, как и Ивана Грозного, совпал с общенациональными задачами страны.

Сегодня мы накануне третьего поворотного момента в русской истории — национальный или криминально-плутократический (с распадом, криминально-гражданскими войнами, неохазариями и неоордами и т. п.) варианты развития. По сути, этот выбор обозначился уже в 1999–2000 гг., однако при всех тенденциях к развитию во втором направлении, окончательный выбор за время президентства Путина, за первые восемь лет XXI в. так и не был сделан, он остался в качестве наследия преемнику. Последний (даже если им вдруг окажется сам Путин — далеко не худший вариант) уже не сможет передать его дальше — нет времени, и это, пожалуй, первый «метафизический» итог восьмилетия — упущенное время. Конечно, Путину пришлось действовать в крайне неблагоприятных внутренних и внешних условиях, резко ограничивающих возможности политической субъектности. Но верно и то, что президент избрал неолиберальный экономический курс как средство преодоления этих условий и этот курс входит в острое противоречие с сохранением социальной и государственной целостности РФ. Чем-то придётся жертвовать. Сам императив выбора — ещё один «метафизический» результат президентства Путина.

Третий «метафизический» результат президентства Путина заключается в расставании с советизмом (даже в его постформе). За последние 7–8 лет почти окончательно ушла в прошлое эпоха, стартовавшая в середине 1970-х годов и характеризовавшаяся сырьевой переориентацией советской экономики, началом превращения номенклатуры и её явных и теневых прилипал в квазикласс и ослаблением позиций СССР на мировой арене. И дело не только в том, что за последние годы ещё более ослабли позиции РФ в мировой политике, а в значительной части СНГ проведена по сути зачистка от России. Дело в том, что за эти годы встало на ноги и вошло в жизнь поколение, либо не знавшее советской жизни, либо формировавшееся в период её разложения, — поколение, не прошедшее советскую образовательную школу, советскую армию, советские структуры повседневности, поколение, не «болевшее» за успехи советского спорта и, по сути, не получившее «объектов», которыми можно гордиться. Более того, это поколение, которое во многих отношениях вообще не имело опыта упорядоченной (хотя бы на советский лад) социальной жизни и для которого совстрой — почти такое же прошлое, как российское самодержавие. Под советской эпохой подведена черта.

Но в то же время и в мировой системе заканчивается эпоха, стартовавшая в середине 1970-х годов, — эпоха, главной характеристикой которой были понижательная волна Кондратьевского цикла, неолиберальная (контр)революция, «восстание элит» (против среднего класса и низов), т. е. наступление верхов на низы, ужесточение эксплуатации в капсистеме, возвращение последней к ситуации «железной пяты» начала XX в. (в этом плане возвращение РФ по многим социальным и экономическим показателям в Россию начало XX в. — часть мирового тренда, чем, правда, едва ли можно гордиться).

В ближайшее время начнётся демонтаж-трансформация системы мировой торговли, которая начала складываться в середине 1970-х, — об этом уже говорят открыто западные политики (см., например, выступление премьер-министра Великобритании Гордона Брауна 24 ноября с. г. на переговорах с премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом). Этот демонтаж не может быть ничем иным, как началом болезненного, конфликтного и крайне опасного демонтажа западными верхушками отжившего своё капитализма и создания на его месте нового — посткапиталистического, — но вовсе не эгалитарного и свободного от эксплуатации общества, которое в чём-то может напоминать нынешнюю РФ. Последняя по хитрой диалектике мирового развития забежала вперёд и своим «либер-панком» в брутальной форме демонстрирует Западу кое-что из его будущего.

В одной временнóй точке — первое десятилетие XXI в. — сошлись концы двух эпох русской (советской) и мировой истории, сделав эту точку крайне сложной, плотной, перенасыщенной социальным динамитом, а потому готовой взорваться. Президентство Путина пришлось именно на эти годы — годы мирового великого перелома, когда «век вывихнут». В последний раз в русской истории такое «вывихнутое» взаимоналожение концов двух эпох — русской и мировой истории — имело место в начале XX в., оно пришлось на царствование Николая II.

Исторический реванш обеспечит образование