Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Алгоритм развития капсистемы до середины 1960-х годов понятен. Мировая вой на уничтожала военно-промышленный потенциал неких держав, и дальнейшее развитие мировой экономики в течение 20–25 лет шло в основном за счёт восстановления этих экономик. Так было в 1920–1930-е годы, когда восстанавливались экономики Германии и Советского Союза. Понятно, что тогда присутствовали не только экономические факторы. Британцы готовили Гитлера к броску на СССР. А американцы подталкивали его против Британии, а затем, согласно их планам, Сталин должен был нанести удар по Третьему рейху и стать младшим партнёром США, которому они бы диктовали свою волю. Вышло всё иначе, но в данном контексте важно то, что целых 20 лет мировая экономика развивалась за счёт восстановления разрушенного Первой мировой вой ной. То же происходило и после Второй мировой. Шло восстановление советской, немецкой, итальянской, японской экономик — четыре экономических чуда!

К середине 1960-х годов чудеса закончились. Началось торможение социально-экономического прогресса и научно-технического прогресса (НТП). Причём началось оно одновременно и у нас, и на Западе. Тут странным образом совпали интересы советской номенклатуры и западной верхушки. На Западе причина этого была очевидна: дальнейшее развитие промышленного сектора слишком усиливало политико-экономические позиции рабочего класса и среднего слоя. Нужно было ослабить фундамент этих позиций. Для этого нужно было перевести часть промышленности в Третий мир. Это, к тому же, повышало прибыль за счёт дешевизны местной рабочей силы и её политической неорганизованности. Однако такой перевод предполагал «научное обоснование», и оно «выскочило», как козырь из рукава шулера — экологическая идеология, экологический алармизм с его антииндустриальной направленностью. В 1960-е годы на деньги фонда Рокфеллеров было создано экологическое движение. Затем появился Римский клуб с его жульнической неомальтузианской концепцией «нулевого роста». Результат: часть промышленной сферы начали переносить в страны Третьего мира, прибыль росла; что еще более важно выбивалась экономическая основа из-под политических позиций западного рабочего класса: мол, будете выступать — мы переведём всю промышленность в Азию, кореец или тайванец покорнее и дешевле, чем вы.

«ЗАВТРА». Но в Советском Союзе возникла ситуация другого рода?

Андрей ФУРСОВ. Мы были системным антикапитализмом, отрицанием капитализма, но отрицанием на уровне производственных отношений. А вот производительные силы у нас относились к тому же историческому типу, что и у отрицаемого на уровне производственных отношений капитализма — индустриальному. Чтобы антикапитализм превратился в посткапитализм, нужна была качественно новая система производства, более высокая производительность труда, более дешёвая энергетика. Именно это могло обеспечить рывок в будущее, и капиталистический Запад оставался бы в историческом офсайде. К середине 1960-х годов СССР имел все условия для такого рывка. Прежде всего это система ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации), прорывные разработки И. С. Филимоненко в области холодного термоядерного синтеза и такое направление как подкритичная ядерная энергетика с ускорителями. Ну и нужно было все это защитить «щитом» и «мечом» от возможного посягательства со стороны империалистов, прежде всего США весьма и весьма напрягали и пугали. Таким «щитом и мечом» были блестящие военно-космические разработки конструктора В. Н. Челомея.

«ЗАВТРА». Сейчас можно услышать голоса, что ОГАС существовала лишь на уровне идеи.