Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Иными словами, с 1960-х годов в обоих сегментах мировой системы — капиталистическом и социалистическом — одновременно началась контрреволюция в научно-технической сфере. Если в СССР в случае продолжения научно-технического прогресса возникала угроза ослабления контроля над обществом со стороны партноменклатуры, то на Западе с аналогичной угрозой сталкивались финансово-промышленные олигархии и корпорации. Отсюда — торможение НТП. Причём произошло это в тот момент, когда СССР благодаря наработкам В. М. Глушкова (система ОГАС), И. С. Филимоненко (холодный термоядерный синтез) и В. Н. Челомея (военные наработки) мог уйти в отрыв и навсегда оставить США в историческом офсайде со всеми вытекающими системно-мировыми и геополитическими последствиями. Тем более, что к концу 1960-х США проиграли СССР экономическую гонку и перестали быть самовоспроизводящимся хозяйственным «организмом», а к концу 1970-х практически многие основные отрасли американской промышленности утратили конкурентоспособность даже на внутреннем рынке. Вот здесь-то и можно было «ронять» США. Однако вместо этого советская верхушка купилась на проекты Римского клуба и предложенный американцами детант («разрядка напряжённости») и не только не подтолкнула падающего, но своими финансовыми играми с Ротшильдами и нефте-зерновыми — с Рокфеллерами помогла ему устоять, укрепиться, после чего с начала 1980-х США развернули решающее наступление на СССР: второй раз предоставлять шанс воспользоваться их слабостью они не собирались — «империю зла» надо было «уронить». 1970–1980-е годы выявили, что позднекапиталистическое общество сложнее существующей системы управления/власти — как официальной государственной, так и закрытой надгосударственной. Согласно закону Эшби, управляющая (под)система должна быть сложнее управляемой ею системы, только в этом случае система может нормально развиваться, а управляющие сохранят свои позиции — власть, статус, собственность. В течение двухсот лет, со времени активного начала промышленной революции, западные верхи в плане организационном, научно-техническом и культурно-образовательном были сложнее низов и «мидлов» — это обеспечивалось научно-техническим, промышленно-экономическим прогрессом, который в то же время постоянно повышал социальный и образовательный уровень сложности общества. В какой-то момент этот уровень стал угрожать позициям верхов, и они сознательно пошли на его снижение. Ощущая опасность для себя в дальнейшем прогрессе, они сделали ставку на деградацию основной массы населения. Чтобы относительно тупой мог управлять, управляемые должны быть ещё тупее — схема «тупой и ещё тупее».

Эта схема сегодня реализуется в большей части мира, именно этим обусловлено разрушение образования, выхолащивание из него творческого элемента, подмена творчества дрессурой (система тестов). Именно это происходит и в РФ. О том, что население должно быть необразованным, иначе им нельзя управлять, нельзя манипулировать, открыто заявил несколько лет назад на Петербургском экономическом форуме Г. Греф. И действительно, если ты сам тупой, то в качестве управляемых тебе нужны ещё тупее. Греф не понял, что своим тезисом он фактически признал тупость — свою и слоя, к которому принадлежит.

Цифровизация призвана решить как минимум три задачи: 1) окончательно сформировать систему тотального контроля над населением; 2) сформировать слои новых бедных («рабы Цифры») и новых богатых («господа Цифры»); 3) окончательно разрушить систему образования. «Алхимики» Цифры торопятся, поскольку кризис может сорвать все их планы, особенно в России. Но, похоже, времени им не хватит — не успеют.

За несколько лет до Грефа другой «герой» наших дней А. Фурсенко заявил, что пороком советской школы было стремление воспитать творца, тогда как задача постсоветской (читай: антисоветской) школы — воспитать квалифицированного потребителя, способного пользоваться тем, что создают другие. Фурсенко сам не понял, что сказал. По сути, он зафиксировал тот факт, что в РФ сознательно не воспитывают созидателей, что это в принципе несозидательная структура; во-вторых, что эрэфовский потребитель, пользуясь тем, что создаёт заграничный созидатель, зависит от него.

А если забугорный созидатель не захочет удовлетворять потребности российского потребителя и начнёт шантажировать его? Что делать? Сосать лапу — сам-то только потреблять умеет. И куда деваться этому тридесятому царству потреблятства? По сути Фурсенко выдал главную тайну правящего слоя РФ: ориентация не на созидание, а на потребление, на зависимость от забугорных созидателей. Впрочем, ничего другого у компрадорско-олигархического строя и быть не может. И не случайно в народе появился термин «илитка»: зависимые потребленцы, выменивающие «золото» и нефть на «стеклянные бусы» и яхты, на элиту не тянут.