Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

— Что мы видим во всамделишной реальности нашей страны? Мы видим сеть корпораций кланового типа, т. е. построенных по клановому принципу, — госкорпораций, силовых структур, обычных корпораций, организованностей национальных меньшинств (этнокорпораций), криминальных кланов. То, что именуют государством, выступает здесь не только и даже не столько в качестве отдельной целостности, сколько модератора, формы организации этих различных негосударственных (постгосударственных) структур, норма жизни которых — комбинация легальной и внелегальной деятельности внутри страны и за её пределами. Отчасти таким модератором и формо-ширмой (ширмо-формой) было позднесоветский Центроверх в лице ЦК КПСС (тоже, кстати, негосударственная форма, но, безусловно, система, а не образование); во многом таким было так называемое «феодальное государство». Насилие вовсе не было его главной функцией — оно и так было встроено во внеэкономические производственные отношения. Главной функцией было обеспечение корпоративно-иерархической формы внутренней организации господствующего слоя.

Я ни в коем случае не рассматриваю нынешнюю власть РФ как феодальную, как возрождение феодализма. Феодализм — доиндустриальное общество. РФ, хотя и деиндустриализирующееся образование, всё же из стадиально иной «лиги». Кроме того, феодализм был системой правовой («на праве земля строится» — один из принципов феодализма) и индивидуализированной («вассал моего вассала — не мой вассал»). У нас же — иерархия не индивидов, как в западноевропейском феодализме (впрочем, иного и не было), а коллективностей в виде клано-корпораций (о праве я умолчу). Это в большей степени напоминает «Договорную цепь» ирокезов в XVII в. — иерархию кланов и племён, различавшихся уровнем допуска к естественным ресурсам, подконтрольному объёму последних. Ещё одно сходство заключается в том, что над «Договорной цепью» восседали англосаксы (тогда — ещё англичане, американцев не было), а вожди племён и главы кланов продавали им землю — за бусы, одеяла, «огненную воду». Сегодня земля, недра остаются в цене, вот только меняют их на яхты, зарубежную недвижимость и т. п. Разумеется почти все исторические аналогии носят внешний характер, но порой эта «внешность» столь узнаваема… Ну и нужно помнить, чем ирокезы закончили.

То, что мы именуем государством в современном мире, включая РФ, — это в значительной степени оболочка, покрывало сети клано-корпораций, решающих свои сугубо экономическое задачи — «государство» в эту сферу вмешивается мало, эта сфера существует как бы отдельно (порождая наивные требования привести в соответствие «экономику» и «внешнюю политику») и управляется совсем иным блоком, чем остальное, а точнее, остаточное государство — блок этот ориентирован не внутрь страны, а за её пределы, он обслуживает внестрановые интересы. Экономическая роль «государства» здесь сводится к обеспечению такого минимума существования (выживания), который гарантирует отсутствие протестов — вот и вся «государственная экономика» и одновременно вся «социальность государства».

Далее. Нынешняя страновая сеть корпораций различного типа — элемент мировой сети, причём различные её «узлы» связаны (в качестве зависимого элемента) с более крупными «узлами» на мировом уровне. При этом меньшие («страновые») узлы-клано-корпорации выступают в качестве средства передаточного звена, инструмента эксплуатации крупными узлами сети в целом и её «туземцев». В зависимости от того, под каким углом мы смотрим на многомерную сеть, а также на какую её часть, мы будем видеть разную картину, качественная суть которой, однако, не меняется с изменением уровня (мир — страна — клано-корпорация): внизу то же, что вверху — по Гермесу Трисмегисту. Примерно как на картине М. Эшера «Относительность».

— И как это влияет на внешнюю политику?