Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834

Автокефальный характер молдавской и валашской церквей также проявлялся и в политических функциях митрополитов и епископов[194]. Церковные иерархи предстательствовали в диванах, а также участвовали во внешних сношениях княжеств, причем зачастую не согласовывая свои действия с Константинопольским патриархатом. В то время как Вселенские патриархи исправно предавали Россию анафеме в начале каждой Русско-турецкой войны и благословляли султанское воинство на борьбу с неверными, митрополиты Молдавии и Валахии подписывали боярские адресы к царям, содержавшие просьбы о покровительстве и принятии в подданство. В этом контексте назначение экзархов в княжествах Санкт-Петербургским синодом в 1789–1792 и 1808–1812 годах не было столь шокирующим решением, каковым эта мера могла бы показаться, если бы российское правительство решило ее применить во время последующих Русско-турецких войн на территориях к югу от Дуная, более тесно интегрированных в состав Константинопольского патриархата. В назначении экзархов была также определенная правовая логика. В то время как российские сенаторы заняли место господарей в светской администрации Молдавии и Валахии, российские экзархи возглавили церковную иерархию княжеств. И те и другие были представителями России как державы, временно осуществлявшей верховную власть в княжествах на правах военной оккупации[195].

В то же время не стоит недооценивать новизну назначения Гавриила в 1808 году, в том числе и потому, что он впервые сосредоточил в своих руках верховную духовную власть в обоих княжествах[196]. Так же как и сосредоточие верховной светской власти в руках сенатора, председательствующего в диванах, временная интеграция их церковной иерархии способствовала дальнейшему институциональному сближению Молдавии и Валахии, которое в конце концов сделало возможным их объединение в 1859 году. Нововведения последовали сразу же после первой инспекционной поездки экзарха, выявившей многочисленные беспорядки в церковном устройстве. Прежде всего, экзарх Гавриил создал консисторию – коллегиальный орган, составленный из лучших представителей местного духовенства, который должен был исполнять функции церковного суда и вести протоколы своих заседаний и решений. Гавриил также назначил особых церковных надзирателей в каждую епархию, которые должны были наблюдать за поддержанием чистоты в церквях и благопристойным поведением священников и их паствы, действуя при этом на основании существовавших в России положений, специально переведенных на румынский язык[197].

Усилия Гавриила привнести порядок в церковную сферу имели отношение и к реформе светской администрации, необходимость которой все более осознавали российские военные и чиновники. В частности, Гавриил велел священникам завести приходские книги и отмечать в них всех родившихся, умерших и вступивших в брак. Введение приходских книг стало первым шагом к осуществлению полномасштабной переписи населения княжеств, являющейся неотъемлемым инструментом модерного государства[198]. Другой важной мерой стало сокращение количества священников. Желание избежать все увеличивавшегося налогового бремени объясняло стремление многих жителей стать священниками и пользоваться полагавшимися клиру налоговыми льготами. Реализовать такое стремление позволяла политика господарей-фанариотов, быстро осознавших возможности личного обогащения, открываемые церковной симонией. В результате к началу XIX столетия в княжествах было большое количество «сверхштатных» священников, у которых не было приходов, но которые пользовались налоговыми льготами за счет остального податного населения. Несмотря на то что ужесточение Гавриилом правил посвящения в сан оказалось недолговечным и прекратилось с возвращением княжеств под контроль Порты и господарей-фанариотов в 1812 году, предпринятые им меры предвосхитили политику временной российской администрации в 1818–1834 годах, направленную на более равномерное распределение налогов, посредством упразднения налоговых льгот в отношении многих полупривилегированных групп населения[199].