Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834

Все эти эпизоды, а также общее участие Гавриила в управлении княжествами подвигли его на то, чтобы представить российскому правительству свои предложения по преодолению трудностей, с которыми столкнулась временная российская администрация. В начале 1812 года, когда военные действия на Дунае перемежались мирными переговорами, Гавриил прибыл в Петербург и вручил государственному секретарю Александра I и крупнейшему российскому реформатору М. М. Сперанскому записку о злоупотреблениях, имевших место в Валахии со времени смещения Ипсиланти в 1807 году. В ней экзарх отмечал, что сенаторы, председательствовавшие в диванах, и их заместители в Бухаресте не были способны ограничить произвол местных чиновников, поскольку не были знакомы с молдавскими и валашскими обычаями. Недостаток контроля над членами диванов в ходе продолжавшейся войны открыл последним широкие возможности для вымогательств и мошенничества, вызвавшие разорение населения. Вмешательство российских главнокомандующих в вопросы управления только усугубило ситуацию, поскольку военные также не были знакомы с местными обычаями. Назначение константинопольских греков в качестве казначеев (vestiernici) и судей составило дополнительный источник злоупотреблений[211].

Для исправления ситуации Гавриил рекомендовал создать Молдовлахийскую комиссию, подобную той, что несколькими годами ранее была создана для контроля над новоприобретенной Финляндией. Комиссия должна была разработать план управления Молдавией и Валахией до окончания войны. После заключения мира комиссия должна была предоставить главе российской администрации в княжествах детальную инструкцию и наблюдать за ее исполнением, рассматривать обращения местных жителей и контролировать снабжение армии. Комиссия также должна была определить размер всех налогов и способ их сбора, а также осуществить подробную ревизию всех счетов. Наконец, Гавриил выступал за четкое разделение военной и гражданской властей и рекомендовал сосредоточить последнюю в руках генерал-губернатора, ответственного только перед царем и Молдовлахийской комиссией[212].

После того как Александр I согласился на предложение Гавриила создать комиссию, экзарх прислал Сперанскому еще одну записку, в которой отмечал необходимость так организовать внутреннее управление княжеств, чтобы оно, «сохраняя елико возможно местные права, преимущества и обыкновения жителей, мало по малу стесняло (бы) более их связь с Россией». Такая формула «обнаруживала бы соседним христианским народам, под скипетром великого султана остающимся, благотворные действия мудрых предписаний Государя Императора»[213]. Конкретные предложения Гавриила включали назначение в уездную администрацию российских чиновников наряду с местными представителями для предотвращения злоупотреблений со стороны последних. Та же формула предлагалась в отношении судов, которые должны были включать равное количество местных и российских чиновников, с тем, однако, чтобы решающее слово в случае разделения мнений принадлежало российскому генерал-губернатору. Молдовлахийской комиссии необходимо было также определить твердые и неизмененные правила для сбора налогов и ведения учета государственных доходов и расходов. Комиссия должна была также принять меры, способствующие росту населения, развитию ремесел и улучшению общего благосостояния[214]. Всей этой политике следовало бы исходить напрямую от российского императора «для произведения большего впечатления и вящего успеха в народе, совершенно азиатском»[215].

В своих предложениях Гавриил исходил из того, что Молдавия и Валахия станут частью Российской империи по заключении мира. Уступка княжеств России действительно была одним из требований, с которым российские главнокомандующие Каменский и Кутузов начинали мирные переговоры с Османами в 1811 году. Однако упорство Порты и надвигающаяся война с Наполеоном заставили Кутузова постепенно сократить российские требования и согласиться в конце концов на установление новой границы по Пруту и Дунаю, что оставляло Валахию и большую часть Молдавии под османским контролем[216]. После того как российские войска оставили княжества летом 1812 года, Гавриил перебрался в Бессарабию, где активно содействовал российским властям в организации управления на новоприобретенной территории. Записки, которые он представил Сперанскому, таким образом, не имели практических последствий. Значимость этих записок определяется содержавшимся в них более или менее систематическим планом преобразований молдавских и валашских институтов, которые в последующий период будут все более заботить российских дипломатов.