Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Однако Софийская II и Вологодско-Пермская летописи, а также «Казанская история» вносят в эту картину существенные коррективы. Оказывается, Сафа-Гирей бежал к Арскому полю, за ним в погоню отправился князь И. Ф. Оболенский с передовым полком. Но крымскому хану, судя по Казанской истории, удалось добраться до Астрахани. Казань осталась без хана. Мало того, «город (т. е. Казань. —А. 3.) стоял часы с три без людей, люди все из города выбежали, а ворота городные все отворены стояли»[1410]. И вот вместо того, чтобы войти в Казань, воеводы М. Глинский и И. Бельский не только этого не сделали (перессорились, кому первому войти в крепость)[1411], но даже не озаботились об охране своих тылов: «обозу города гуляя не сомкнута»[1412]. Воспользовавшись этим, черемиса захватила гуляй-город и 70 пищалей (по Казанской истории — 7 пушек). При этом погибли видные воеводы: князь Федор Лопата Васильевич Оболенский (возглавлял передовой полк судовой рати), князь И. И. Дорогобужский и еще несколько военачальников. Взятый в плен еще на Свияге И. М. Клепиков был отвезен в Казань, где его умертвили. Только после этого воевода И. Ф. Бельский приступил к интенсивному обстрелу Казани. Но было уже поздно — взять крепость не удалось, хотя казанцы и «добиша челом воеводам». Всего под Казанью русские войска находились 20 дней, 30 июля они отошли от нее, на следующий день переправились через Волгу, а из-за Волги пошли «на украины муромские и на темниковские места» 15 августа[1413].

Когда Василий III узнал об исходе своего казанского плана, он был взбешен. Ошибки воевод были непростительны. Виновных бросили в темницу. Не пострадал на этот раз только М. Глинский. Князя Ивана Бельского, как главного из воевод, великий князь даже хотел казнить, и только по челобитью митрополита Даниила смерть ему заменена была заточением. Ходили слухи, что Бельский не взял Казань, так как был подкуплен казанцами. Так или иначе, но если все воеводы вскоре были прощены, то князь Иван находился в темнице до самой смерти великого князя.

Вскоре, 25 августа 1530 г., в Москве произошло событие, встреченное с радостью при дворе Василия III — супруга великого князя родила московскому государю долгожданного наследника престола. Его нарекли Иваном[1414]. Рассказывали, что юродивый Доментий предсказывал, что родится «Тит — широкий ум»[1415] (наследник родился в день апостолов Варфоломея и Тита. Будущее показало, что Иван Васильевич обладал недюжинным умом). 4 сентября в Троицком монастыре младенец был крещен.

Крестными отцами стали старец Иосифо-Волоколамского монастыря Кассиаи Босой, игумен Переяславского монастыря Даниил и троицкий старец Иона Курцев[1416].

Как сообщает Вологодский летописец, на радостях московский государь снял опалу с князей Ф. Мстиславского, М. Д. Щенятева, Б. И. Горбатого, М. А. Плещеева, Я. Г. Морозова, окольничего И. В. Ляцкого, со своего любимца И. Ю. Шигоны Поджогина, дьяка И. И. Телешова[1417]. Все они находились в опале по разным причинам. Князь Федор Мстиславский, прощенный на этот раз великим князем, вероятно, именно тогда получил в вотчину вместо Малого Ярославца далекую от западных рубежей страны и небольшую по размерам Юхотскую волость. Тогда же была «прощена» и Соломония Сабурова, переведенная теперь из Каргополя в Покровско-Суздальский монастырь.

В связи с рождением наследника престола в иосифлянской среде написано было похвальное слово Василию III. Для автора слова великий князь («белый царь») — «оружие и забрало земли Руская», «о благочестии воин непобедим». Василий III — «единодръжец бысть земли своей и покори под ся вся окружьныя страны — овых миром, а непокоривыя мечем»[1418].

Новгородский летописец (составитель свода 1539 г.) писал, что, когда родился Иван, «внезапу бысть гром страшен Зело и блистанию молнину бывшу по всей области державы их, яко основанию земли поколебатися; и мнози по окрестным градом начаша дивитися таковому страшному грому»[1419]. Так в блеске молний и грохоте грома появился на свет будущий царь Иван Васильевич Грозный.

Рождение наследника престола было сильным ударом по честолюбивым замыслам Юрия Дмитровского. Отношения между братьями обострились. В отличие от князя Андрея Юрий Иванович даже не был на крещении молодого Ивана Васильевича. Поэтому Василий III счел необходимым нанести удар по тем силам, которые поддерживали князя Юрия. Особую опасность представляли потенциальные союзники дмитровского князя на восточных и южных рубежах России.