Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

Причин опалы князей Ряполовского и Патрикеевых источники не излагают. Правда, в грамоте Ивана III русским послам (май 1503 г.) содержится предупреждение: «… вы бы во всем себя берегли; а не так бы есте чинили, как князь Семен Ряполовский высокоумничал князем Васильем, княжим Ивановым сыном Юриевича». Иван III имел в виду посольство С. И. Ряполовского и В. И. Патрикеева в Литву, завершившееся заключением мирного договора и браком литовского великого князя Александра с дочерью Ивана III Еленой. В чем состояло «высокоумничанье» (своеволие) Ряполовского, можно только догадываться. Глухие сведения о казни С. И. Ряполовского и пострижении В. И. Патрикеева приводит А. Курбский. Наконец, Степенная книга отмечает, что 21 марта 1499 г. Иван III «нарек… государем и великим князем» сына Василия, и далее сообщает: «Малым бо пред сим, яко за два лета, некоих ради людьских крамол, гнев имея на них… Потом же великий князь испыта подробну вся преже бывшая крамолы, их же ради повеле князя Симиона Ряполовскаго казнити смертным посечением. Князя же Ивана Юрьевича и сына его князя Василья Косово для моления митрополича и владык милость над ним сотвори: смерти не предастъ их. И отпущени бывше и во иноческий чин облекошася, богоугодно поживе в разная времена и к богу отидоша».[486] Итак, в Степенной книге возвышение Василия и казнь Ряполовского тесно связаны между собой.

В духе Степенной книги интерпретировали события Н. М. Карамзин и С. М. Соловьев. Последний писал: «Летописцы говорят глухо, не объявляют, в чем состояли крамолы, измена Патрикеевых и Ряполовского; но нет сомнения, что эта измена и крамолы состояли в действиях их против Софии и ее сына в пользу Елены и Димитрия внука». Против подобной оценки событий выступил Я. С. Лурье, отвергающий сообщение Степенной книги как позднейшее, считая, что оно возникло тогда, когда нужно было приписать Вассиану Патрикееву близость к давним врагам Василия III. Поэтому Лурье не видит связи между опалами 1499 г. и известием о приближении княжича Василия. Он обращает внимание на то, что «в начале княжения Василий III оказывал покровительство Патрикееву», но, по его мнению, опала на Патрикеевых вообще не связана с возвышением Василия Ивановича. О причинах ее он не пишет, ссылаясь только на посольские дела.[487]

Приведя сведения о длительной связи Патрикеевых с московским великокняжеским домом, Л. В. Черепнин обратил внимание на участие И. Ю. и В. И. Патрикеевых в 1495–1499 гг. в решении поземельных споров и пришел к выводу, что «в выработке проекта Судебника 1497–1498 гг. Патрикеевым принадлежала основная роль». Причины их опалы Черепнин связывал с «намечавшейся русско-литовской войной». Это важное наблюдение он подкрепляет сведениями о том, что «И. Ю. Патрикеев являлся сторонником русско-литовского сближения». Патрикеевы, по его мнению, «принадлежали к партии Елены Стефановны, высказывавшейся против войны с Литвой. В рецензии на книгу Черепнина автор этих строк считал Патрикеевых «противниками централизаторской политики Ивана III» и их падение объяснял «борьбой Ивана III против реакционного боярства», т. е. против сторонников Дмитрия-внука.[488] Эта характеристика, данная в 1952 г., в настоящее время представляется ошибочной.

Гипотезу Я. С. Лурье принял К. В. Базилевич, хотя прямо на него не ссылался. Опалу на Ряполовского и Патрикеевых, «убежденных сторонников примирения и сближения с Литвой», Базилевич также не связывал с династической борьбой. По его мнению, в лице этих княжат «Иван III встретил оппозицию своим планам, касавшимся вооруженной борьбы за русские земли с литовским господарем». В рецензии на книгу Базилевича И. И. Смирнов отстаивает версию Степенной книги, считая, что «князья Ряполовские и Патрикеевы представляли собою самые верхи феодальной аристократии», которые «рассчитывали использовать малолетнего внука Ивана III — Дмитрия для захвата власти в свои руки». Подробный рассказ Степенной книги, по его мнению, раскрывает то, что «стремились скрыть ранние летописные своды». Он иллюстрирует свою мысль ссылкой на аналогичный рассказ о боярском мятеже 1553 г. Царственной книги позднейшего (сравнительно с Никоновской летописью) происхождения. Смирнов не считает слишком большую самостоятельность и Ряполовского, и Патрикеевых в дипломатических делах причиной их опалы: казнь С. И. Ряполовского в 1499 г. не могла быть карой за «высокоумничанье», допущенное пять лет назад, в 1494–1495 гг.[489]