Россия – наша любовь

Время идет, ничего не происходит. Наконец появляются! Торжествующе машут стопкой банкнот. И как все прошло? Когда они надутые и полные решимости вошли внутрь, их встретили две длинноногие девушки, которые спросили. «Чем можем помочь?». Они объяснили, в чем дело, и, конечно же, встал вопрос о документах. Тогда они захотели поговорить с директором. Вышел красивый молодой человек в безупречном костюме и снова задал сакраментальный вопрос: «Чем я могу вам помочь?». Они наперебой рассказали нашу ужасную историю, что у нас есть доллары, но никто не хочет их обменять на рубли, что наши паспорта забрали на регистрацию, нас выгонят из гостиницы, и мы будем голодать два с половиной дня, потому что нам нечем платить. Директор какое-то время молчал, потом спросил, о какой сумме речь. Они скромно сказали, что сто долларов. И услышали в ответ: «Что ж, подождите минуточку, поменяем на мой паспорт». Они вручили ему стодолларовую купюру и получили желаемые рубли. Таким образом, сам директор совершил мелкий проступок ради нашей пользы, и мы, обрадовавшись, тут же побежали в симпатичную столовую на сибирские пельмени, которые здесь подают в горшочках со сметаной или политые уксусом – на выбор. Теперь в Польше тоже можно встретить пельмени.

Если снаружи в гостиницу не проникал никакой шум, то внутри – наоборот шел ремонт. Мы жили в уже отремонтированной части, но днем доносился стук и крики рабочих, перемежающиеся матом. Кроме того, не все работало должным образом. Однажды выяснилось, что что-то не так со сливным бочком унитаза. Я пошел к дежурной по этажу. Раньше это были дамы, работавшие на двух ставках, которые тщательно следили за тем, кто пришел и вышел ли в десять вечера. Знакомые говорили, что в зависимости от стажа работы у них были звания как минимум майора. Теперь же наступило полное расслабление. Коридорные не только выдавали ключи, но и убирались в номерах, потому что на ставках стали экономить. На мою жалобу о поломке в туалете мне встревоженно ответили, что мастер куда-то подевался и сегодня его уже не будет, но вопрос решается просто, поскольку достаточно снять крышку, закатать рукав, внутри нащупать маленький затвор, повернуть влево, потом он сам приподнимется и все будет в порядке. Я послушался, починил и использую эти знания по сей день в собственной квартире на улице Багатели. Если бы не это приключение, нам бы уже давно пришлось заменить унитаз…

Наши коридорные, поскольку уже не несли ответственность за возможных шпионов, тайно проникающих в гостиничные номера, часто пропадали со своих постов. Ключи можно было бросить в специальный ящик, который был закрыт, и ключ можно было получить только лично у коридорной. Как-то мы возвращаемся из города, а на ресепшене никого нет. Зато виднеется записка с неуклюжей надписью: «Ich essen IV этаж». Это должно означать, что она наслаждается перерывом на обед и находится на четвертом этаже. Однако она ненадолго заставила себя ждать, при этом вежливо извинившись: «Что ж обед, это обед…». И действительно – не поспоришь. По сравнению с прошлым, по которому она могла бы и тосковать, т. к. работы было меньше, теперь обслуживание стало куда более вежливым, причем на каждом шагу. Никто теперь не покрикивал и не заявлял: «Я – одна, а вас много!».

Следующие два дня мы усердно посещали заседания, представляли свои доклады, слушали других, иногда участвуя в обсуждениях. В общем, выступлений было слишком много, авторы, как обычно, превышали данное им время, поэтому не все выступавшие успели полностью изложить то, что хотели, и выразить свое мнение в полемике. Но дискуссия продолжалась в кулуарах и во время поездок. (К сожалению, материалы этой конференции не были опубли кованы).

В самом Томске нас тепло встретили в школе с польским языком обучения, мы посмотрели какие-то подготовленные собственными силами выступления учеников в польских народных костюмах, Бася поговорила с директрисой и учителями, а мы все горячо поблагодарили за приглашение и неизменное угощение.

Мы также посетили Томский университет, где училось так много выдающихся поляков, среди которых следует упомянуть хотя бы доктора Александра Мачешу, который впоследствии стал известным общественным деятелем в своем родном Плоцке. Мы были удивлены, обнаружив, что здание чуть ли не во всех деталях похоже на нашу старую библиотеку Варшавского университета. Оно, правда, больше и в менее хорошем состоянии (мрамор, замазанный масляной краской, шелушащиеся стены и т. д). Должно быть, он был спроектирован одним и тем же архитектором.