Россия нэповская

С 1923 года в Париже поселился Марк Шагал, который сразу же вошел в европейскую художественную элиту. До всемирной известности было еще далеко, а в 1923–1927 годы он подготовил 96 офортов, концовок и заставок к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя. В Осеннем салоне (Париж, 1923 год и 1924 год), в салоне Независимых живописи и графики (там же, 1924 год), парижской галерее Шарпантье (1924 год), в Питсбурге (1925 год, 1927 год), в Венеции (1926 год, 1927 год), на выставке русского искусства в Брюсселе (1928 год), Праге (1928 год) демонстрировались произведения художника Филиппа Малявина. Среди участников выставки русского искусства в Японии (1926–1927 годы) и в парижских галереях В. Гиршмана и Бернхейма всеобщее внимание привлекали работы З. Е. Серебряковой.

Материальное положение

Все начинания требовали значительных затрат. В 1920-е годы существовало, по крайней мере, три — четыре основных финансовых источника.

Первый — помощь государственных структур стран эмиграции: министерств иностранных дел, министерств просвещения и проч. Особо необходимо подчеркнуть роль уже упомянутых нами так называемых «русских акций», в первую очередь — в Чехословакии; меньшими по размаху были соответствующие мероприятия в Болгарии и Югославии. Большинство представителей РАГ поддерживали дружественные отношения с местной общественностью, что позволяло надеяться на доброжелательность при разрешении вопросов, связанных с финансовой поддержкой различных программ помощи эмигрантам.

Второй — финансирование со стороны эмигрантских организаций коммерческой направленности: например во Франции — Торгово-промышленный и финансовый союз в Париже, Объединение деятелей русского финансового ведомства. Эти объединения финансировали большинство научно-исследовательских конференций, учебные заведения коммерческого и технического профиля, командировки, издание книг и специализированной периодики.

Третий источник — пожертвования частных лиц, в том числе и самих членов РАГ, как правило на именные стипендии, например, стипендия имени известного во Франции экономиста Н. Н. Зворыкина для студентов, специализировавшихся в области экономики[757].

РАГ очень внимательно следило за стипендиатами, и даже после окончания ими высшего учебного заведения наблюдали за судьбой своих бывших воспитанников. Мало того, и учредители стипендий, и распорядители снабжали своих питомцев сопроводительными и рекомендательными письмами, облегчая им, тем самым, процесс приспособления к новым условиям.

Четвертый источник — сборы, осуществляемые самими эмигрантами посредством разного рода благотворительных акций. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — реальность бытия эмигрантов. Несмотря на всевозможную помощь и поддержку, они прекрасно понимали, что рассчитывать придется в первую очередь самим на себя. И благотворительные акции, этот испытанный прием интеллигенции еще в 70–80-х годах XIX века, эмигранты использовали в полной мере. Средства шли не только на оказание материальной помощи, но и на оплату медицинского обслуживания.

Интересен и немаловажен следующий факт. Тот или иной источник являлся для РАГ превалирующим в зависимости от конкретной страны, экономического и социального уровня населения и ряда других факторов. Так, например, в Чехословакии, в 1920-е годы, несомненно ведущую роль играли средства, поступавшие в рамках уже упомянутой «Русской акции». То же самое было в Югославии и Болгарии. В Германии преимущество оставалось за благотворительной помощью. Во Франции эмигранты делали ставку на частные пожертвования и поступления от коммерческих структур. В Великобритании — в основном за счет частных лиц.

Все поступавшие в распоряжение академических групп средства подлежали расходованию соответственно конкретным программам. Все доходы и расходы тщательнейшим образом фиксировались, решение о расходах принимались, как правило, общим собранием, в крайнем случае передоверяя права председателям РАГ, но требуя от них подробных отчетов. Ежегодные отчеты и собрания стали для 1920-х годов обычным делом. Как признавались сами эмигранты, они научились считать деньги.

Определенная часть средств уходила и на такие программы, как создание курсов по изучению языков, где эмигранты имели возможность, за счет средств академической группы либо повысить свое знание языка, либо получить первые уроки в его освоении. Выделялись средства и на организацию переселения части диаспоры или отдельных ее членов в различные страны, как, например, из Чехословакии и Франции в Южную Америку. Так, в конце 1920-х годов осуществлялся проект переселения части казаков-землепашцев из Восточной Европы в страны Латинской Америки — Парагвай, Уругвай, Аргентину и Перу.